Шрифт:
127
Мне без вина прожить и день один – страданье. Без хмеля я с трудом влачу существованье. Но близок день, когда мне чашу подадут, А я поднять ее не буду в состояньи. 128
Ты, книга юности, дочитана, увы! Часы веселия, навек умчались вы! О птица-молодость, ты быстро улетела, Ища свежей лугов и зеленей листвы. 129
Недолог розы век: чуть расцвела – увяла, Знакомство с ветерком едва свела – увяла. Недели не прошло, как родилась она, Темницу тесную разорвала – увяла. 130
Лишь на небе рассвет займется еле зримый, Тяни из чаши сок лозы неоценимой! Мы знаем: истина в устах людей горька,- Так, значит, истиной вино считать должны мы. 131
Прочь мысли все о том, что мало дал мне свет. И нужно ли бежать за наслажденьем вслед! Подай вина, саки! Скорей, ведь я не знаю, Успею ль, что вдохнул, я выдохнуть иль нет. 132
С тех пор, как отличать я руки стал от ног, Ты руки мне связал, безмерно подлый рок, Но взыщешь и за дни, когда мне не сверкали Ни взор красавицы, ни пьяных гроздий сок. 133
Наполнил зернами бессмертный Ловчий сети, И дичь попала в них, польстясь на зерна эти. Назвал он эту дичь людьми и на нее Взвалил вину за зло, что сам творит на свете. 134
Раз божьи и мои желания несходны, Никак не могут быть мои богоугодны. Коль воля господа блага, то от грехов Мне не спастись, увы, – усилия бесплодны. 135
Хоть мудрый шариат и осудил вино, Хоть терпкой горечью пропитано оно,- Мне сладко с милой пить. Недаром говорится: «Мы тянемся к тому, что нам запрещено». 136
Я дня не провожу без кубка иль стакана, Но нынешнюю ночь святую Рамазана Хочу – уста к устам и грудь прижав к груди – Не выпускать из рук возлюбленного жбана. 137
Обета трезвости не даст, кому вино – Из благ сладчайшее, кому вся жизнь оно. Кто в Рамазане дал зарок не пить, – да будет, Хоть не свершать намаз ему разрешено. 138
15
Рамазан – месяц поста, когда от восхода до захода солнца запрещено есть и пить.
139
Налей вина, саки! Тоска стесняет грудь; Не удержать нам жизнь, текучую, как ртуть. Не медли! Краток сон дарованного счастья. Не медли! Юности, увы, недолог путь. 140
Увы, глоток воды хлебнуть не можешь ты, Чтоб не прибавил рок и хмеля маеты; Не можешь посолить ломоть ржаного хлеба. Чтоб не задели ран соленые персты. 141
Сказала роза: «Ах, на розовый елей Краса моя идет, которой нет милей!» – «Кто улыбался миг, тот годы должен плакать»,- На тайном языке ответил соловей. 142
На происки судьбы злокозненной не сетуй, Не утопай в тоске, водой очей согретой! И дни и ночи пей пурпурное вино, Пока не вышел ты из круга жизни этой. 143
Трава, которою – гляди! – окаймлена Рябь звонкого ручья, – душиста и нежна. Ее с презрением ты не топчи: быть может, Из праха ангельской красы взошла она. 144
Фаянсовый кувшин, от хмеля как во сне, Недавно бросил я о камень; вдруг вполне Мне внятным голосом он прошептал: «Подобен Тебе я был, а ты подобен будешь мне». 145
Вчера в гончарную зашел я в поздний час, И до меня горшков беседа донеслась. «Кто гончары, – вопрос один из них мне задал,- Кто покупатели, кто продавцы средь нас?»