Шрифт:
109
Что б ты ни делал, рок с кинжалом острым – рядом, Коварен и жесток он к человечьим чадам. Хотя б тебе в уста им вложен пряник был,- Смотри, не ешь его, – он, верно, смешан с ядом. 110
О, как безжалостен круговорот времен! Им ни один из всех узлов не разрешен: Но, в сердце чьем-нибудь едва заметив рану, Уж рану новую ему готовит он. 111
Под этим небом жизнь – терзаний череда, А сжалится ль оно над нами? Никогда. О нерожденные! Когда б о наших муках Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда. 112
Мужи, чьей мудростью был этот мир пленен, В которых светочей познанья видел он, Дороги не нашли из этой ночи темной, Посуесловили и погрузились в сон. 113
Мне так небесный свод сказал: «О человек, Я осужден судьбой на этот страшный бег. Когда б я властен был над собственным вращеньем, Его бы я давно остановил навек». 114
Мы чистыми пришли, – с клеймом на лбах уходим, Мы с миром на душе пришли, – в слезах уходим, Омытую водой очей и кровью жизнь Пускаем на ветер и снова в прах уходим. 115
Когда б в желаниях я быть свободным мог И власть бы надо мной утратил злобный рок, Я был бы рад на свет не появляться вовсе, Чтоб не было нужды уйти чрез краткий срок. 116
Однажды встретился пред старым пепелищем Я с мужем, жившим там отшельником и нищим; Чуждался веры он, законов, божества: Отважнее его мы мужа не отыщем. 117
Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой! Мне лжи, бездушия и подлости отстой Довольно подливать! Поистине, из кубка Готов я выплеснуть напиток горький твой. 118
О сердце, твой удел, – вовек не зная сна, Из чаши скорби пить, испить ее до дна. Зачем, душа, в моем ты поселилась теле, Раз из него уйти ты все равно должна? 119
Кого из нас не ждет последний, Страшный суд, Где мудрый приговор над ним произнесут? Предстанем же в тот день, сверкая белизною: Ведь будет осужден весь темноликий люд. 120
Кто в тайны вечности проник? Не мы, друзья, Осталась темной нам загадка бытия, За пологом про «я» и «ты» порою шепчут, Но полог упадет – и где мы, ты и я? 121
Никто не лицезрел ни рая, ни геенны; Вернулся ль кто-нибудь оттуда в мир наш тленный? Но эти призраки бесплотные – для нас И страхов и надежд источник неизменный. 122
Для тех, кто искушен в коварстве нашей доли, Все радости и все мученья не одно ли? И зло и благо нам даны на краткий срок,- Лечиться стоит ли от мимолетной боли? 123
Ты знаешь, почему в передрассветный час Петух свой скорбный клич бросает столько раз? Он в зеркале зари увидеть понуждает, Что ночь – еще одна – прошла тайком от нас. 124
Небесный круг, ты – наш извечный супостат! Нас обездоливать, нас истязать ты рад. Где б ни копнуть, земля, в твоих глубинах, – всюду Лежит захваченный у нас бесценный клад. 125
Ответственность за то, что краток жизни сон, Что ты отрадою земною обделен, На бирюзовый свод не возлагай угрюмо: Поистине, тебя беспомощнее он. 126
Свод неба, это – горб людского бытия, Джейхун – кровавых слез ничтожная струя, Ад – искра из костра безвыходных страданий, Рай – радость краткая, о человек, твоя! 2
Джейхун – старое арабское название Амударьи.