Услышав призыв секундантов: "Господа, к барьеру!" - он сбросил плащ и кинул его на развилку между двух сросшихся гигантских высоченных сосен. Потом неторопливо прошел к месту поединка, вдавив в траву одинокий колокольчик. Он не смотрел в лицо сопернику - зачем ему знать мысли и настроение того, с кем он будет драться? Араэль смотрел с ехидством, без всякого страха. Он был великолепным фехтовальщиком и сейчас мог быть совершенно спокоен. Тарн, идя последние несколько шагов к барьеру, отбросил все не относящиеся к поединку мысли - он не чувствовал ни прохлады раннего утра, ни тревоги за исход дуэли, не думал ни об Аиллим, ни о службе. Он уже почти сам забыл, но пятнадцать лет назад...

В зале для фехтования в замке отца Тарна учитель фехтования, прервав поединок, отступил на шаг назад, снял маску и опустил шпагу.

– Что с тобой?
– неодобрительно спросил он.
– Вижу, ты расстроен.

Тарн тоже снял маску, кстати, недавно лишь вошедшую в жизнь фехтовальщиков - до того они обучались с тем же риском, с каким и дрались на поединках. Он действительно был огорчен и зол. Отец обещал ему на день рождения лошадь - настоящую, породистую. До этого мальчик ездил только на пони. Но герцогу пришлось задержаться в столице на неделю, к празднику он не приехал, хотя и прислал множество подарков и витиеватое письмо с поздравлениями. И о лошади в нем не было ни слова.

– Да, немного. Мне...

– Это неважно. У тебя может случиться беда, или напротив, нечто весьма приятное, но ты не должен об этом думать. Когда ты выходишь к барьеру, за те несколько шагов, до того, как ты и твой неприятель отсалютуете друг другу клинками, ты должен позабыть все, что было, что есть на душе, и ты не должен видеть ничего, кроме своей руки и шпаги и своего неприятеля. Ты должен чувствовать только шпагу и то, что ты - продолжение своего оружия. Если у тебя останется до поединка хотя бы одна сторонняя мысль, ты уже проигрываешь. Если тобой владеет гнев, жажда справедливости или мести - ты наполовину проиграл. Мир перестает существовать после того, как ты выхватил шпагу. Или лучше проси пощады сразу у своего врага.

– Ну, уж нет!

– Я хотел сегодня показать тебе прелюбопытный финт, он мне однажды спас жизнь в одном поединке, и его мало кто знает, он распространен в Эрстенне, их наемники отлично им владеют, у нас же пока это редкость... но ты не готов, я вижу. Отложим занятие на завтра.

– Нет, я готов! Я очень хочу увидеть...

– Но ты чем-то расстроен?

– Ну, это из-за...

– Тогда до завтра, очень жаль, но...-и учитель сделал шаг к выходу.

– Нет!
– крикнул Тарн вслед ему .
– Я ничем не расстроен, я могу заниматься.

– Но у тебя ведь что-то случилось?
– обернувшись, спросил учитель.

– Я уже не помню, - ответил Тарн.

Тарн умел фехтовать в стиле любой из существующих школ, но больше тяготел к анлардской, которая отдавала предпочтение простым, но изящным выпадам, движение шпаги достигалось вращением руки от локтя при неподвижной кисти, кроме того, в анлардском стиле допускались не только колющие, но и режущие движения шпагой. Если Тарну больше нравилась традиционная, анлардская школа,то эльф предпочитал аркайнскую.

Аркайнцы использовали шпагу только как колющее оружие, но зато увеличили число приемов во много раз, ловкость и быстрота обеспечивались и хитроумными выпадами, и быстрым вращением кисти руки. Тарн и эльф вышли к барьеру.

– Начинайте!
– крикнул один из секундантов, выждав, что противники станут в позицию.

И дуэль началась.

Тарн был существенно выше эльфа, потому, используя длину руку и шпаги, с первых же выпадов установил дистанцию, не подпуская эльфа ближе. Эльф оказался великолепным фехтовальщиком, он тоже понял, что дистанцию надо сокращать и начал постоянно наступать, стремясь ловкими выпадами уменьшить расстояние и навязать Тарну ближний бой. Сделав несколько выпадов, эльф решил провести ложную атаку. Имитируя удар в правое плечо, он сделал вращательное движение кистью - и вот уже шпага направлена на левое, открытое удару плечо. За секунду до этого Тарн, разгадав финт, отбил и сам нанес удар, эльф блокировал, Тарн снова нанес удар, еще один, еще... но Тарн промедлил долю секунды, и Араэль тут же сократил дистанцию и начал контратаку. Поняв, что Тарн будет допекать его простыми, но мощными атаками, эльф решил применить постоянный контроль клинка противника.

Он при каждом выпаде Тарна начал прижимать свой клинок к его шпаге, стараясь не давать Тарну проводить атаки, заранее подстраховываясь от большинства возможных движений его шпаги. Такая тактика не дает быстрой победы, зато спасает от немедленного поражения. Тарн сделал несколько сильных выпадов, и эльф отступил на полшага, снова проиграв в дистанции. Отбив атаки Тарна, Араэль сделал выпад, грозя ударить в плечо, но рука его была расслаблена. Когда клинки соприкоснулись, шпага Тарна снесла шпагу эльфа, но не вывихнула запястье, как могло бы случиться в случае, если бы эльф действительно хотел нанести удар и рука его была бы напряжена.

Шпага Тарна гибельно устремилась к земле вслед за клинком врага, проскользнувшим под ней и толкавшим шпагу Тарна вниз, усиливая движение руки Тарна. На один миг он открылся, и Араэль устремил оружие к его горлу. К счастью Тарн в последний миг разгадал замысел противника и успел отбить удар, но острие царапнуло по груди, и на камзоле растеклось темное пятно крови.

Тарн почувствовал не только боль, но и досаду на себя - как он мог обмануться? По лицу эльфа проскользнула торжествующая усмешка. Тарн снова бросился атаковать, стремясь возместить натиском и силой атаки свою ошибку. Он делал выпад за выпадом, целя в грудь и голову, Араэль умело блокировал удары, и тогда Тарн нанес удар вниз, по бедру, и следом же - в открывшуюся грудь, пронзив эльфа почти около сердца.