На середине лестницы Эстер замечает подругу и со всех ног несется к ней. Крепко обнявшись, подруги сливаются воедино. Мери замечает, что Эстер плачет на ее плече, и приходит к выводу, что подруга уже все знает.

– Бруно все рассказал тебе, правда?

– Да, – шепчет ей на ухо Эстер, – только не сердись на него. Он не хотел ничего говорить, это я вытянула из него.

– Не переживай, я не злюсь.

Как всегда. Она вообще не способна рассердиться на этого парня, который так радовал ее все эти годы. Подружки смотрят друг другу в глаза и снова обнимаются до тех пор, пока их не прерывает Бруно.

– Мне очень жаль, Мери, я – трепло.

– Ничего. Остальные тоже знают?

– Нет, только мы двое.

– Ладно, сейчас они тоже узнают.

Ребята выходят из школы и направляются на заднюю часть школьного двора. Несмотря на то, что дует несильный ветер, сейчас на улице не так холодно, как было утром.

– Я не могу поверить, что ты уезжаешь, – говорит Эстер, вытирая глаза. – Не знаю, что я буду делать без тебя.

– Я тоже не знаю, что буду делать без тебя в Барселоне.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, Мери, но я тебя понимаю. На твоем месте я поступила бы точно так же.

Эти слова подбадривают Марию, хотя она тоже опечалена. Она чувствует внутри себя огромную пустоту и необычайное желание заплакать, но не может.

Тут же появляются Элизабет и Валерия, а двадцать секунд спустя и Рауль, который тащит большой пакет картофельных чипсов с солью, такой, какой они всегда делили на всех. На Мери накатывают тоска и печаль.

– Рыжик, где тебя носит? – спрашивает парень, подходя к ней и ласково обнимая. Вот он, парень,

который первым поцеловал ее. Он первый, кто защитил ее от тех поганцев. На протяжении долгого

времени он был ее большой платонической любовью.

– Ребят, я должна вам что-то сказать.

Детское личико девушки, на котором красуются очки в синей оправе, говорит о том, что она собирается сообщить им нечто по-настоящему важное. Все, как обычно на каждой перемене, садятся в кружок, внимательно глядя на Мери. Сначала их было пятеро, потом стало шесть, а теперь скоро они опять вернутся к исходному числу, с которого все начиналось, когда они впятером прятались в этом особенном и значимом для них, уголке.

– Что с тобой, Мери? Ты заставляешь нас всех волноваться, – озабоченно спрашивает Рауль, его лицо очень серьезно.

– Я уезжаю, – без всякого вступления роняет она. – Завтра я уезжаю с отцом в Барселону... буду жить с ним.

Эстер, хоть и знала эту новость, не может удержаться и начинает плакать. Она закрывает лицо руками и зажимает голову коленями. Эстер в таком отчаянии, что Бруно вынужден подойти к ней, чтобы утешить ее.

– Ты говоришь серьезно? – спрашивает Эли, застыв как статуя.

– Да, это уже решено. Родители – в секретариате, улаживают формальности, чтобы можно было записать меня в другую школу.

– Даже не знаю, что сказать.

Элизабет поднимается и подходит к Мери. Эли крепко обнимает подругу, по ее щеке ползет слеза. В эту минуту она вспоминает, как образовался их клуб, и почему. Это был союз нескольких ребят, которых почти никто не понимал, и которые прибегали к помощи других, таких же, как они сами. Мери всегда была отличной подругой, ее нельзя ни в чем упрекнуть, хотя время и взросление несколько отдалили их друг от друга.

Валерия тут же присоединяется к ним. Она тоже обнимает Марию и целует ее в лоб. У нее в горле образовался ком, и она, как может, сдерживает слезы.

– Мы будем скучать по тебе, Рыжик.

– А я по вам.

Девушки грустно улыбаются, слушая всхлипывания Эстер, которая никак не может успокоиться.

– Но, зачем ты едешь в Барселону? – спрашивает Рауль, пытаясь сохранить сдержанный вид, несмотря на то, что ему так же больно, как и остальным.

– Отцу очень плохо. Ему нужно, чтобы рядом с ним был кто-то, кто любит его.

– Он болен?

– Нет, это из-за другого. Живя там, он чувствует себя очень одиноким. Ему не с кем разделить свою жизнь.

Девушка очень подробно объясняет сложившуюся ситуацию. С каждой проходящей минутой, ей все труднее говорить. Она постоянно волнуется, особенно когда смотрит на Эстер и видит ее всегда живые, веселые глаза покрасневшими от слез.

– А твоя мама? Неужели она так просто разрешила, чтобы ты вот так вот взяла и уехала?

– Сначала она жутко рассердилась, но потом поддержала меня. Она уважает принятое мною решение.