– Мне в пять к зубному! – громко говорит Элизабет, поигрывая неубранным в сумку карандашом. – Если я не пойду, мама меня убьет. Она жуткая зануда! Так что, мне очень жаль.

Остаются только Валерия с Раулем. Оба косятся друг на друга и довольно улыбаются, едва встретившись взглядами.

– Я возьму это на себя, – предлагает парень. – Мы можем написать на футболке название клуба и наши имена.

– Я пойду с тобой.

– Ладно. В пять, на площади де Соль, чтобы сесть там в метро. Идет?

– Отлично.

Когда говорит Валерия, Эстер еле заметно улыбается. Она единственная знает, что происходит между этими двумя голубками. Эли, напротив, завидует подруге, что это она пойдет с Раулем за подарком. Будь проклят этот зубной!

– Ну, что, тогда вопрос решен. Деньги у меня есть, а вечером отдадите. Если вдруг вас посетит какая-нибудь идея, или вы захотите что-то сказать остальным по поводу прощальной вечеринки в честь Мери, связь через смартфон.

Все пятеро направляются к двери и выходят из класса, но тут Элизабет хватает Рауля за руку, прося

задержаться на минутку. Остальные трое ребят идут вперед, хотя у Валерии будто ком образовался в желудке, и живот узлом скрутило, когда, обернувшись, она увидела их вместе.

– Извини, что я так давлю на тебя, но ты уже подумал о нас? – с некоторой опаской спрашивает

Эли.

– Конечно, я много думал, даже слишком.

– И что же… ты ничего… не решил? – задает Эли еще один вопрос. Когда девушка говорит, ее

голос подрагивает.

– Нет, Эли, мне очень жаль. Мне нужно больше времени.

– Хорошо, я подожду.

– Давай потом поговорим.

И ничего больше не сказав, Рауль улыбается девушке и торопливо идет за остальными, стараясь

догнать их. Эли далека от того, чтобы выказывать свою грусть и разочарование, она тоже улыбается. Тем не менее, парта, к которой она прислонилась, пострадала от последствий ее накопившегося напряжения. Эли исчеркала ее карандашом, который держала в руке.

Глава 73

– Гадеа не придет обедать?

– Нет, она сказала, что пообедает с Алексом.

– А папа?

– Не знаю, думаю, он в гостинице.

– И тоже не придет?

– Он ничего мне не сказал.

– Вероятно, пообедает там, в каком-нибудь из ресторанов, которые ему так нравятся.

– Да, он транжира.

Это слово вызывает у Мери невольную улыбку. Без особого энтузиазма девушка ковыряет приготовленную матерью тортилью. Она отрезает кусочек, а потом разминает его вилкой и несет ко рту.

– Мам, почему ты разрешила мне поехать с ним в Барселону?

Неожиданный вопрос дочери ставит Пас в тупик. Тем не менее, несмотря на растерянность, она медленно дожевывает кусочек хлеба и спокойно отвечает:

– Потому что твой отец тоже имеет право наслаждаться обществом своих дочерей. Тем более, если он в подобной ситуации, в какой он сейчас.

– Ему очень плохо. Правда?

– Да, но живя там с тобой, он быстро придет в себя, и через несколько дней ему станет гораздо лучше. Даже через несколько часов, осмелюсь сказать!

– Надеюсь, я не стану ему обузой.

– Да какая же ты обуза, милая? Многие родители хотели бы иметь такую дочь.

Слова матери вызывают у Мери улыбку. Она не считает себя примерной дочерью, ничего подобного, просто она ведет себя так, как, по ее мнению, должна себя вести более или менее ответственная шестнадцатилетняя девушка.

– Ты что, думаешь о нем? Я считала, что ты его ненавидела.

– Нет конечно, я его не ненавижу, но иногда пары доходят до предела, и ни один из двоих не знает, как он до этого дошел. Мы сходим с ума и теряем над собой контроль.

– Часом, не влюбилась ли ты снова в отца…

Женщина очень серьезно смотрит на дочь, а затем разражается хохотом.

– Нет, я в него не влюблена, да и не бывать этому больше никогда.

– Что ж, очень жаль. Думаю, вы были бы отличной парой.

– Господи, дай бог, чтобы Эрнесто никогда не услышал этих твоих разговоров.

– Почему?

– Потому что я знаю, что он снова мог бы в меня влюбиться.

Ее мать никогда не сказала бы такого, если бы не была уверена в этом, поэтому Мария верит ей.