Наконец они добрались до опушки леса. Здесь собралось уже все племя. Могучие вековые деревья защищали людей от пуль и стрел.

Всю ночь уходили батако от преследователей, продираясь сквозь заросли, в кровь раздирая тела об острые, твердые колючки. Наконец идущие впереди остановились на берегу болотца, тускло поблескивавшего в темноте. Враги были далеко позади. Касанда нашел мать и брата. Набетуну держала на длинном ремне одну из коз, другую Нкайна потерял во время бегства. Набетуну, как и многие другие женщины, была обвешана кожаными мешочками с сорго и мукой маниока. В руках у Нкайны были тыквенная бутыль с пальмовым вином, две глиняные посудины и несколько свернутых шкур. Это было все их имущество. Они не решились бросить его даже в минуту смертельной опасности. Пес Мпутум подошел и потерся о ногу Касанды, как бы сообщая о своем присутствии.

Два воина подвели к воде раненого Йонго. Стрела пронзила ему шею. Из трех колдунов до болотца удалось добраться лишь одному Ифофу. Колдун вынул из шеи Йонго стрелу, приложил к ране лечебную праву и сжег на огне в жертву великому богу Чамбе живую курицу. Когда рассвело, Йонго скончался, хотя, по словам Ифофу, это было против воли богов.

Батако вырыли две могилы, чтобы сбить с толку злых духов.

Духи, враждебные человеку, не должны знать, в какой из них лежит тело Йонго. Вождя похоронили головой к краалю, предварительно положив с ним заряженное ружье: кто знает, с каким зверем придется встретиться ему в далеком путн! Затем зажарили козу, и старейшины, усевшись вокруг могилы, в последний раз поели вместе со своим вождем. Потом выкопали в могиле небольшую ямку, положили туда лучший кусок мяса и вылили бутылку пальмового вина. Далекий путь предстоит Йонго, и он должен подкрепиться, чтобы веселее было идти… Затем, по древнему обычаю, несколько воинов высекли Ифофу за то, что он плохо лечил вождя племени и не смог умилостивить великого Чамбе. Немезис должен был кричать как можно громче, чтобы умерший тоже мог его слышать. Ифофу не заставлял себя просить: он кричал на весь лес, и Йонго должен был быть доволен. Около полудня появились передовые разведчики вакилу, и батако, потерявшие много воинов и боевого вождя, не приняли боя. Племя двинулось вглубь леса, к подножию горы Кедачумви, к земле, никому не принадлежавшей.

Племя батако поселилось у подножия Кедачумви. Вокруг простирались болота. Тяжелые, удушливые испарения насыщали воздух, Высокие деревья почти не пропускали света, заслоняя небо своей густой листвой. В таких местах обычно много мух це-це, приносящих смерть и людям и скоту; в особенности скоту, который мухи заражают страшной, неизлечимой болезнью - наганойНе случайно пустовала здесь земля. Но делать было нечего, и батако осели в этом мрачном лесу.

Касанда получил свой участок и вместе с Нкайной с утра до ночи рубил деревья, расчищая землю для посева сорго, маиса и маниока. Касанда валил деревья быстрее всех. Когда его топор слишком нагревался от частых ударов, он брал другой, и работа ни на минуту не прекращалась.

Не успели Касанда и Нкайна расчистить свой участок, как их единственная коза заболела наганой. Несколько дней ходила она, покачиваясь и спотыкаясь, а затем околела. Даже немезис Ифофу, несмотря на все просьбы Набетуну спасти козу, не стал обращаться к своим богам: он знал - нагана неизлечима. У соседей тоже погибали козы.

Теперь очередь была за людьми.

Батако знали, что сонная болезнь, приносимая мухой це-це, проявляется лишь через несколько недель, и они со страхом думали об этом. Человек, которого укусила муха це-це, обречен на смерть. Несколько лет назад одно из соседних с батако племен целиком вымерло от сонной болезни. И батако могла постичь такая же участь. Оставаться здесь было нельзя.

Вновь избранный вождь Мпеси не отличался ни умом, ни храбростью и не знал, что предпринять. Он послал Касанду и Нкайну, который должен был скоро стать воином, посмотреть, не ушли ли вакилу и белые с земли батако.

И Касанда с Нкайной отправились в путь.

Лишь к вечеру второго дня добрались они до родных мест. Они переночевали в дупле баобаба, выгнав оттуда змею габуну, и рано утром вышли на опушку леса. Там, где когда- то стоял их крааль, сейчас было большое поле. Ни пальм, ни хижин уже не было. Воинов вакилу тоже не было видно. Лишь попрежнему белели палатки мзунгу. Около леса ходили огромные слоны - хумба-хумба - с погонщиками на спине. Слоны поднимали хоботами тяжелые деревья, которые валили рабочие-негры, и относили их в центр поля. Ни Касанда, ни Нкайна никогда не видели, как работают хумба-хумба.

Имбонбо Длинный Язык рассказывал как-то Касанде, что далеко за их лесом, на реке Уеле, мзунгу учат пойманных слонов работать на себя, но Касанда не поверил ему: как мог слабый человек заставить трудиться на себя такое сильное животное!

Братья долго смотрели, как уничтожают их лес - лес, который они с детства привыкли видеть из своего крааля. Скоро это место совсем нельзя будет узнать. Крааля и пальм уже нет; не будет и леса. Они поднялись и молча пошли обратно. Батако никогда больше не вернутся еюда: хитрые мзунгу прочно завладели их землей. И у Касанды стало горько на сердце.

Альбер Сантегью, вербовщик рабочей силы компании «Катанга юнион миньер», второй день вместе с тремя солдатами пробирался через лес к новому краалю батако. Сантегью был человек железного здоровья, чем он, по его словам, был обязан коньяку, который он употреблял в большом количестве.

Больше двадцати лет занимался Альбер Сантегью вербовкой рабочей силы в Африке, с тех самых пор, как ему удалось ускользнуть из рук сыскной полиции на родине, в Антверпене. Впрочем, имя его звучало тогда несколько иначе, но до этого сейчас никому не было дела, да и никто не интересовался его прошлым: Сантегью был хорошим вербовщиком, а компания очень нуждалась в таких людях. Сантегью умел подкупать вождей племен, и те посылали своих негров работать на рудники. Он был смел и не боялся один заходить в такие дебри, куда никто из белых не решался заглядывать без отряда солдат. Сантегью мог прекрасно защищаться. Его парабеллум почти не знал промаха.