Голос Тимофея звучал у меня над головой, в нос лезла удушливая вонь паленого мяса, дым, заполнивший спальню, ел глаза, и неудивительно, что по моему лицу текли теплые струйки. Но сейчас это была не кровь, а слезы…

Их было много, собравшихся на главной площади Крепости, у подножия хорошо сохранившейся церкви со Шпилем. Все праздновали победу, веселились по поводу того, что убили много врагов и при этом сами остались живы. При этом среди защитников Кронверка я увидел некоторых жителей Новоселок, а именно – ушастого Ярго с фиолетовым синяком в половину черепа и… жуткую мешанину из плоти пергаментного цвета, в которой торчал внимательный глаз, расположенный примерно на том месте, где у людей положено быть левой щеке. Правда, вместо пары «кедров» за спиной одноглазого висел «Вал» с явно нестандартным глушителем.

Сегодня меня слишком многие хлопали по спине и жали руку, а еще я потерял… так, не думать об этом. Забыть. И точка. Но, так или иначе, сейчас у меня точно не было настроения устраивать разборки. Даже из-за того, чтобы вернуть свой «Вал», модернизированный Кузнецом. Единственное, что мне хотелось, – это поскорее убраться отсюда. Но Тимофей предупредил, что единственный понтонный мост, ведущий с острова, перекрыт до окончания праздника, катера до утра тоже никуда не тронутся, так что хочешь-не хочешь, а мне придется остаться в Крепости до рассвета. Интересно, как они понимают, где ночь, а где утро в сезон белых ночей?

Но одноглазый – не смотри, что гляделка только одна, – вычислил меня сразу. Порыскал моргалой туда-сюда, потом решился и заковылял в мою сторону. Ладно. Если кто-то нарывается на сведение счетов, я особо сопротивляться не буду. Но пусть уж мут не обижается, по собственной воле нарвавшись на разборку, да еще и под соответствующее настроение…

– Значит, если отнести Черному Шаку записку от тебя, то проблем не будет? – поинтересовался я, прикидывая, куда можно врезать этой куче темно-желтой плоти. Получалось, что только в глаз – все остальное было слишком неочевидно.

– А что, были проблемы? – невинно воззрился на меня одноглазый, на всякий случай попятившись назад.

– Были. У Черного Шака. А сейчас будут у тебя.

Я изо всех сил пытался накрутить себя – но не получалось. Потому, что понимал, зачем накручиваю. Чтобы забыть. Но и сейчас уже было ясно – то, что произошло в спальне королевы, никогда не забудется. И почему у меня как в известной песне, только наоборот? В смерти – везет, даже побратимом ее прозвали. А в любви – нет. Причем так не везет, что порой хоть в петлю…

– Слушай, брат, давай не будем, а? – забормотал предводитель народа Новоселок. – Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон – а в моем случае это, стало быть, сам понимаешь, критично.

Я невольно усмехнулся. Пройдоха сейчас был само смирение, ну чисто кот из популярного мультфильма, только уродливый до невозможности.

– Ладно, проехали, – махнул я рукой. – Как ты тут оказался вместе со своим… как его…

– Ярго, – заметно повеселел одноглазый. – Так, стало быть, просто всё. Как ты ушел, посыльного мы перехватили, хомо. В деревню хомовскую шел от Кронверка, людей на помощь звать. Сначала съесть хотели, а потом подумали, что это, стало быть, хороший повод с хомо замириться. Нас мало в Новоселках, порой био голодные нападать стали, так без дружбы да торговли с нашими понтами загнемся. Ну, стало быть, сковырнули мы тот плакат – ну, ты помнишь, который «Хомо проход запрещен!» и так далее, снарядили отряд и пошли в Кронверк. Двое наших погибли по пути, и посыльный хомо тоже. Но прибыли вовремя, как раз когда ты в Крепость пошел. Ну, Ярго с ходу все понял, он умный, не смотри, что лысый. А еще способный. В частности, помимо всего прочего, умеет подавлять ментальное воздействие на расстоянии. Ну, и начал он дистанционно королеву давить, пока я бестолковым хомо объяснял, что стрелять в нас не надо, так как мы друзья. Стало быть, Ярго ее и давил, да так, что она поняла насчет серьезности ее потерь, когда уже было поздно. Ну, дальше ты знаешь. Ярго сейчас пьяный в дупель, перенапрягся, когда королеву давил. А теперь перерасслабился. Но как протрезвеет и в себя придет, будет тебя искать, чтоб помириться.

Н-да… Мне только мириться с таким страшилищем не хватало. Небось, тоже полезет руку жать и по плечу хлопать, а у меня и так после давешних приключений все тело словно отбивная.

– Я, стало быть, тоже хотел помириться, – замялся одноглазый. – Ты уж не обессудь, если чего. Я вообще считаю, что с героями надо в ладу жить. Так что, стало быть, вот…

С этими словами предводитель народа Новоселок снял с себя «Вал» и протянул мне.

– Ну, это, стало быть, подарок. Чтоб зла не помнил, если что, и все такое… Это мы у болотного народа выменяли, хороший автомат, тебе пригодится. А мне как-то с «Кедрами» привычнее.

«Надо же, – удивился я. – Оказывается, и у таких бывает что-то типа совести».

Но отказываться не стал. Оружие, усовершенствованное Кузнецом, слишком дорогого стоит. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, щедрость одноглазого стала понятна – единственный магазин «Вала» был пуст, и, думаю, найти в этих краях патроны 9 на 39 миллиметров будет равносильно чуду. Но я как-то привык надеяться на чудеса, особенно когда дело касается отличного российского оружия, потому я, подогнав ремень, лишь повесил автомат на плечо и кивнул.

– Принято. Мир.

– Ну и отлично, – отчего-то обрадовался одноглазый. – Ну, стало быть, бывай, брат. Не поминай лихом.

И укатился в толпу празднующих.

Я же тем временем начал уже конкретно чесать макушку на предмет, как бы мне свалить с этого острова. Куда? А какая разница куда, если я ни черта не помню…

Стоп. На этот раз стандартная установка не сработала. С тех самых пор, как я обнаружил себя лежащим на столе торговца хабаром, привык я думать, что ни черта не помню о своем прошлом. И, недавно получив возможность вспомнить, автоматически заблокировал ее, запретив себе вспоминать. Потому, что страшно это, узнавать о себе новое, которое на самом деле – хорошо забытое старое. Реально страшно. А вдруг вспомнишь что-то такое, от чего и жить-то дальше не имеет смысла?