«Или наоборот – жизнь приобретет смысл…»

Эти слова прозвучали в моей голове, словно их произнес кто-то знакомым тихим голосом. Тем самым, которым когда-то одна девушка сказала мне:

– Теперь мы в расчете, сталкер. Не забывай…

Тогда я не понял, что она имела в виду. А сейчас – дошло… Будто громом поразило, да так, что я непроизвольно охнул и, чтобы не упасть, прислонился к обгорелому дереву, так кстати оказавшемуся за спиной.

Не забывай… А я – забыл. Вернее, насильно заставили меня в секретной лаборатории забыть симпатичную, улыбчивую, курносую девушку Машу, из тех, про кого говорят «ничего особенного, но с изюминкой». Первую юношескую любовь парня по имени Иван, которого потом и друзья, и враги будут звать Снайпером… У нее были волосы цвета воронова крыла и небесно-синие глаза… Такие же, как у другой, совершенно другой девушки с другим именем и другой внешностью.

Но глаза у них были одинаковыми…

Совершенно одинаковыми…

Потому, что никакие чудеса Зоны не могут изменить зеркала души цвета единственного в мире артефакта.

Мне не хватало воздуха, я задыхался от нахлынувшего понимания, которое, словно цунами, смело враз все мелкое и незначительное, что отделяло того паренька с простым русским именем от курносой, синеглазой девушки из такого далекого прошлого.

Что отделяло меня от нее…

Моя рука случайно коснулась рукояти «Бритвы», и это простое прикосновение подействовало на меня, как холодный душ. Непослушными пальцами я расстегнул ворот, присел на землю, холодную от выпавшей росы, и достал из чехла свой нож.

«Бритва» поблескивала синевой, словно приглашала – хочешь, я прямо сейчас открою для тебя ворота в другой мир, который наверняка окажется лучше этого? В котором не нужно будет мучиться сомнениями и воевать с чудовищами, в том числе живущими в тебе самом? Может, попробуем? Должен же быть где-то среди многообразия Розы Миров уютный уголок для усталого путешественника?

Я провел пальцем по плоскости клинка и улыбнулся.

– Не искушай. Теперь-то я точно знаю, зачем пришел именно сюда, пройдя через череду миров… Вернее, за кем.

Я смотрел на клинок, отливающий небесной синевой, а в моей голове вновь звучали последние строчки старой песни, которую спела когда-то давно девушка с глазами цвета единственного в своем роде артефакта:

Наутро его провожали всей крепостью – героя, благодаря которому хомо вновь вернули себе свою Крепость. За ночь мотоцикл ему отремонтировали, пулеметы обратно прикрутили, патронами короба набили, жратвой, водой и необходимой в пути снарягой нагрузили так, что его мотоцикл аж просел под тяжестью груза. Даже патроны для «Вала» нашли и наштамповали их в синем Поле смерти столько, что можно поле очередями косить. Знал бы, ни за что б не отдал. Впрочем, и хомо с ним, с «Валом» с этим. Предводитель народа Новоселок не для того в такую даль притащился, чтобы жалеть о бесполезной железяке. Зато последнее подозрение от себя отвел, одарил по-богатому героя, чтоб его в пути сожрали так же, как отряд предводителя народа Новоселок схомячил посыльного-хомо на подступах к Крепости…

Одноглазый сплюнул, отчего зашипела и запузырилась земля, на которую попала зеленоватая слюна. После чего огляделся, удостоверился, что все заняты проводами героя, и потихоньку направился к металлической двери, ведущей во внутренние коридоры Петропавловки.

Дорогу найти было легко – штурмующие очень жестоко пробивались к королевской спальне. Трупы убрали, а вот кровь хомо и белоглазых замыть не успели, и она была повсюду. Тяжелый запах разложения пропитал коридоры, по которым лениво летали сытые, ленивые квазимухи. Но одноглазый не кривился, легко шагая по каменному полу. Кто ж морщится от запаха вкусной пищи? Правильно, никто.

Створка двери, ведущей в спальню, по-прежнему валялась на полу. Уничтожив королеву, хомо поспешили убраться отсюда и не торопились возвращаться. Слишком страшной, мерзкой, отвратительной для них казалась матка людов с ее поистине совершенным способом размножения. Хомо не понять очевидного. Их самки размножаются медленно, в отличие от белоглазых. И люды, пожалуй, единственная сила, способная остановить хомо. Пройдет совсем немного времени, и, если ничего не предпринять, хомо снова заполонят планету, и допустить это нельзя ни в коем случае. Кем тогда будет малочисленный народ Новоселок? Правильно, никем. Биологическим мусором на пути доминирующего вида. Мусором, который хомо со временем просто уничтожат, как уничтожили однажды весь этот мир…

Одноглазый осторожно вошел в спальню и опустил единственный глаз. Несмотря на равнодушие мутанта к чужой жизни и смерти, не хотелось ему смотреть на то, что лежало сейчас на останках сгоревшей кровати. Не хотелось, и все тут. Да и не затем он пришел сюда, чтобы разглядывать обугленные трупы. Есть дела поважнее.

Кряхтя, одноглазый опустился на пол и разгреб отростками успевший слежаться слой пепла. Н-да, вряд ли тут кто-то мог выжить, хомо отменно поработали огнеметом. Хотя о живучести белоглазых ходят легенды, поэтому нужно убедиться, что план предводителя народа Новоселок не сработал. Наверняка убедиться…

Вскоре мутант понял, что вокруг кровати искать нечего. Все коконы или сгорели дотла, или лопнули, и внутри них не осталось жизни. А что, если…

Гибкое щупальце удлинилось, скользнуло под кровать, принялось шарить там…

Есть!!!

Верхний защитный слой найденного кокона был слегка обуглен, самую малость, но при этом жизненные процессы все еще теплились внутри него. Оборванная пуповина несильно кровоточила, слегка, едва заметно пульсируя. При этом внутри кокона сквозь черноту угадывалось беспокойное движение. Неродившийся люд хотел есть… Вернее, самка люда. Будущая королева…