Загит медленно покачал головой.

— Бери, говорю! — рассердился Гайзулла. — Иначе выброшу!

Но Загит не трогался с места. Он знал, как тяжело достались Гайзулле эти крупицы, ведь он должен был кормить всю семью, и мальчику было стыдно. Гайзулла почти силой разжал его руку и вложил в нее золото.

— Взаймы тебе даю, а как начнем мыть — вернешь! Дурачок, — ласково добавил он.

На шестой день канавка была готова, и, когда по ней покатилась, огибая камешки и большие комки глины, мутная вода, Загит даже подпрыгнул от радости. Перегороженная досками речонка бросилась к отвалам, подмывая их снизу и унося с собой глину. Гайзулла, засучив штанины до колеи, почти не выходил из ледяной воды и освобождал дорогу воде, когда отвал обрушивался сверху слишком большой глыбой и в канавке образовывалась запруда. Загит, как мог, помогал ему, и отвал постепенно таял, как сугроб. Несмотря на то что работал он уже почти неделю, Загит никак не мог понять, как это происходит, и, подталкивая лопатой крупные камни, удивленно спрашивал:

— Агай, а что толку от того, что песок уйдет с водой?

— Не твое дело! — сердился Гайзулла, которому надоели за эти дни расспросы мальчика. — Покамест копай там, где тебе сказали! Знаешь, как говорят? Яйца курицу не учат! — Но, остыв, начинал спокойно объяснять; — Эта работа называется бутаром, ее только весной можно делать, понял? То, что талая вода делает за один день, мы и за лето не могли бы сделать!

— Я не понимаю, — жалобно говорил За гит, — а как же мы найдем золото?

— Золото очень тяжелое, — важно отвечал Гайзулла, — такое тяжелое, что его вода унести не может. Камни уходят, песок уходит, а золото на дне оседает, понял? Потерпи немного, сам увидишь!

Солнце давно уже село, и темно-красные, закатные краски неба тихо таяли, расплывались, мутнели. Наступили сумерки, и Гайзулла с размаху воткнул лопату в глину:

— Хватит на сегодня!

Загит от усталости не мог выговорить ни слова. От голода у мальчика кружилась голова, руки окоченели, перед глазами плыли красные круги.

— Давай здесь переночуем, — предложил Гайзулла. Загит обессилено кивнул головой. Друзья развели костер, постелили тулуп и, при жавшись друг к другу, задремали. Сквозь слипающиеся веки Загит увидел, как маленькая яркая звездочка на самом краю неба хитровато подмигивает ему, и хотел было сказать об этом Гайзулле, но уже в следующую минуту крепко спал, прижавшись к спине старшего товарища.

Загит проснулся от холода. Гайзулла еще спал, положив голову на камень, и Загиту было жалко будить его. Еще даже солнце не показалось на востоке, но уже вовсю щебетали птицы, невдалеке, в редком березняке, щелкал соловей, бешено перекатывала камни Юргашты, а еще дальше, у шахт, стучали кирки и лопаты, от поселка доносилось мычание коров и лай собак.

Загит заметил, как вылезла у опушки на камень небольшая ящерица, в желтом брюшке ее что-то клокотало, и казалось, что ящерица долго бежала, спасаясь от кого-то, и теперь, убежав, никак не может отдышаться. Рядом, в лужице, быстрым зигзагом скользнул водяной жук; внизу, на корнях березы, высыпали жуки-солдатики

— Ты что там делаешь? — хрипло спросил Гайзулла.

Загит обернулся. Гайзулла привстал на тулупе и тер глаза кулаком.

— Поесть надо, — сказал он и вынул платок с последним куском хлеба. Мальчики поели и снова взялись за работу.

Солнце медленно поднималось над горой и скоро повисло посреди неба.

— Долго еще до обеда? Посмотри, что у меня с руками, — пожаловался Загит. Волдыри на его руках лопнули.

— Сейчас промоем бутара и, сколько найдем, обменяем на хлеб. Отведи воду в другую сторону, — с трудом шевеля потрескавшимися губами, сказал Гайзулла.

Когда на дне канавки обнажился песок, мальчики стали на коленях искать золото, ползая по руслу речки Между песчинками и шлаком блестело несколько крупинок Гайзулла осторожно взял их в руку

— Еще немножко должно быть, принеси-ка желоб…

Он поставил сделанный из широкой доски желобок, обложил его внутри ветками, прикрыл решетом. Когда по желобку побежала вода, Гайзулла стал накладывать лопатой песок, а Загит откидывал в сторону пустую породу. Вдруг кто-то тронул Гайзуллу за плечо. Мальчик обернулся.

— Мал еще, зачем ты сюда пришел? — спросил его высокий мужчина в сбитом набок малахае.

— Не твое дело, — буркнул Гайзулла.

— Смотри, сколько промыли!

К отвалу подходили люди, жадно глядя на бутар, где лежал обогащенный золотом песок.

На другой, незанятой части отвала быстро наладилась работа. По камням застучали кирки, засвистели лопаты.

— Вот всегда так, — сердито прошептал Гайзулла Загиту. — Стоит только кому-нибудь за держаться на одном месте, как сразу все туда кидаются! Видишь, этот отвал лет десять никто не трогал, а сейчас сюда весь прииск сбежится!

Он посмотрел на песок, рассыпанный по обеим сторонам нижней части желоба, на людей, копошившихся с другой стороны отвала, отбросил лопату и крикнул:

— А ну, убавь воду!

Мальчики развернули деревянное решето, лежавшее на ветках, Гайзулла оторвал прилипшие к веткам комочки глины, промыл их и, взяв деревянный ровняльщик, стал месить в желобе песок. Мелкие камни ушли вместе с водой, а те, что были покрупней, он отодвинул руками вниз по течению. Там, где не было уже песка и шлихтов, поблескивали желтые крупинки, они все больше обнажались.