– Женя, а почему вы обручальное кольцо не носите? Или, как все, на время отпуска просто снимаете?

– Вдовец. – Я соврал без зазрения совести, так как не считаю ложь слабому полу за особенный грех. В конце концов, что такое женщина? Всего лишь ребро доисторического мужика Адама. – Жена в автокатастрофе погибла. Два года назад, – продолжал я развивать мысль в нужном накатанном направлении.

Ведь не секрет, что сочувствие – родная сестра нежности.

– Ой, простите, Женя, я не хотела сделать вам больно.

– Ничего. Вы же не знали. – Мой глубокий тяжкий вздох должен был ввергнуть Вику в бездну раскаяния. – Да и зарубцевалась уже рана. Перестала кровоточить. С трудом, но жизнь берет свое... Тем более что детей у нас не было. Не успели просто – всего месяц, как поженились, когда беда пришла.

Вика надолго замолчала, обычная ее лукавая насмешливость сменилась на лице задумчивой печалью. Я даже забеспокоился – не ошибся ли в выборе метода сближения? Депрессивное настроение партнерши меньше всего способствует радостям беззаботного флирта.

– Предлагаю с этого момента перейти на «ты», – с чувством заявил я, стараясь сбить Вику с минорной ноты. – Принципиальных возражений нет?

– Как хочешь, Женя, если только это ни к чему меня не будет обязывать, – равнодушно согласилась моя спутница, продолжая думать о чем-то своем.

– Кстати, милая Вика, я где-то слышал, что если поделиться заботой с ближним то она становится не так тяжела... К тому же, если проблема как-то связана с финансами, я с удовольствием выручу...

– Спасибо, Женя, ты очень добр. Но денежные вопросы меня сейчас волнуют наименьшим образом. Видишь ли, когда ты рассказывал о своей несчастной жене, я ей позавидовала...

Совершенно сбитый с толку, я даже остановился, вдруг заподозрив, что блондинка просто насмехается надо мною.

– Да! – с ударением продолжала Вика. – Я на самом деле завидую ей черной завистью!

– Но почему, Боже ты мой? – не выдержал я.

– Потому, что она была очень счастливая женщина. Ее искренне и горячо любили! И пусть она трагически погибла, но все-таки успела испытать радость взаимной настоящей любви. Это дается судьбой так редко!

– Вас, похоже, сильно обижает муж, – догадался я. – И вы его не любите?

– Я ненавижу его. – На чудные глазки Вики навернулись слезы. – Кобель проклятый! Ведь за каждой юбкой готов увиваться. В нашем институте на меня без жалости уже не смотрят. Все же на виду... Это так унизительно! Подонок! Хватило бы сил – убила бы!

– Он недостоин ваших слез! – сказал я, пытаясь нежно-ласково, но настойчиво привлечь обворожительно-бесподобную в гневе блондинку к своей груди, чтобы успокоить и приободрить.

Как положено истинному джентльмену в подобной ситуации.

– Ты не коммерсант, а настоящий бандит, – заявила Вика, как обухом огрев меня этими словами.

– Что такое?! – Я даже выпустил ее восхитительную талию из рук.

– Только бандит может пытаться овладеть женщиной, пользуясь ее горем! – сквозь слезы улыбнулась Вика, одергивая на себе сбившуюся легкую кофточку.

Мне, по ходу, никогда не удается разобраться в движениях женской души. Настроение блондинки менялось на глазах. Она уже весело-заразительно смеялась! Знаю, что красивые девушки часто экзальтированны, но не до такой же степени!

Не выдержав, я тоже рассмеялся, ощущая себя полнейшим идиотом.

Мы еще долго бродили по берегу Сысерти, упражняясь в пикировке, словно две соперничающие в остроумии команды КВН. Волю рукам я больше не давал, был скромен, как монах, опасаясь возвратной реакции. Если в первый раз при моем прикосновении она от слез перешла к смеху, то при втором вполне может произойти наоборот. Наверное, психосостояние женщин чем-то похоже на кнопочный выключатель...

Когда стало темнеть, простились, условившись о полуденной завтрашней встрече.

Печально, но факт – очаровательная обитательница «Теремка» снова унесла от меня свои прелести невредимо-нетронутыми. Но не овладевать же ею силой? Может не понять.

Возвращался в свою избушку, мысленно разрабатывая тактику завтрашней атаки. Если она опять не принесет мне вожделенной победы – придется на самоуважении ставить жирный крест.

Спать почему-то не хотелось. Долго сидел за столом у открытого окна, глядя на спокойный лунный свет, призрачно-холодной ладонью накрывший всю местность вокруг.