которые этот выдвиженец выслушал по радио и высмотрел на экране телевизора. Будущее видится

ему светлым и искрящимся, словно бликующий высокий лоб инженера с тремя высшими

образованиями. В груди горит плакатный патриотизм к большой или малой родине. И этот

прекрасный и светлый человек с чистыми, незапылёнными и выпрямленными извилинами уверен,

что его счастье и блаженство уже совсем рядом с ним. Ну совсем рядом. А точнее, в этом самом

Пургопетрике, куда нынче нелёгкая и занесла. И заключается это счастье, по его же мнению, в

недостающих финансовых средствах. А также в духовном наследии, коим знаменит данный

архипелаг островов, и кусочек которого турик намерен оттяпать и увезти с собой. Командировка в

этот город кажется интересным приключением, поездкой на золотые прииски, с которых он уедет

вскоре домой, богатый золотом и энтузиазмом, с таким же высоким и светлым лбом

77

интеллектуала, как и инженер, спроектировавший его нафантазированное будущее. И вот

«везунчик» идёт по улице, светя улыбкой, словно одинокий фонарь в опасном и тёмном переулке.

Он оглядывает здания и одобрительно улыбается, заглядывает в лица прохожих горожан и видит,

что ему тоже улыбаются в ответ. Весь город — одна сплошная улыбка! Вэлком, комрадэ! Мы

очень, дык сказать, кен грейт ю лейшн! Если бы не масюсенький нюанс (о Масюське чуть позже).

Улыбка прохожих имеет лёгкий оттенок сарказма и воистину буддистского сострадания, которого

опьянённый не замечает в ослеплении. Наивный лопух думает, что улыбка жителя Пургопетрика

— это веселье радушного хозяина, встречающего вас на пороге своего дома с бутылкой доброго

вина, возвещающего скорые танцы и празднества под вечерний салют в окружении смуглых

красавиц, которых ему уже и девать-то некуда. Но нет. Нет. Гримаса жителя Пургопетрика — это

всё понимающая тихая улыбка дзенского монаха, смотрящего на птенца, к которому

подкрадывается кобра, чтобы броситься на него и сожрать в мгновение ока. Монах не

вмешивается. Он просто стоит и улыбается. Он знает — такова природа вещей, таков мир, всё

совершенно. Так же и турист идёт по Пургопетрику и принимает буддистские тихие улыбки

местных горожан за радушное веселье. Но горожане просто знают: скоро ты отдашь всю свою

волю этому городу, а потом либо успеешь унести ноги, либо станешь одним из нас. Ты

останешься здесь. Навсегда. Навечно. Отсюда никто не уезжает, если прозевал диагноз. В этот

омут лишь всё стекается. Из него нет течения куда-либо. Это и есть — чёрная дыра,

существующая на астральном плане бытия. Всепоглощающая. Но вполне себе густо заселённая. И

турист остаётся. Вскоре он наденет вязаную чёрную бесформенную шапочку вместо красивой и

модной красной кепки. Он сменит свою жёлтую куртку на тёмно-серое пальто или такой же

невнятно-серый с прикрасочкой пробензиненный скафандр с капюшоном, набитый синтетическим

пухом. Он сменит свои синие модные джинсы на бесформенные серо-зелёные штаны. А место

белых кроссовок займут тяжёлые чёрные ботинки с прошитой горной подошвой. Его широкая

улыбка сузится и станет такой же тихой и светлой, как раннее зимнее утро. Цвет его глаз

приобретёт обязательный для этих мест каменно-стальной оттенок. И на вопрос «Вы откуда?» он

всегда теперь будет отвечать «Я из Пургопетрика!» И отвечать-то будет на самом деле не он. А

это сам Пургопетрик говорит из глубин внутренностей сознания незадачливого туриста. Это

промокший замшелый город, который навсегда там, в пещере мозгов поселился, опутал сердце и

разум приезжего, словно гигантский спрут. И всё. Ты — часть команды, часть корабля. Ты —

фрагмент архитектуры архипелага островов под названием Пургопетрик.

Есть, конечно, и третий вариант развития событий, но он настолько же редкий, как Башкирский

Кот в природе Всея Сангхи. Случается он, когда в город приезжает кто-нибудь с сильно развитым

чутьём, с всешарящей интуицией, с внимательными глазами, с неторопливыми выводами. Вступив

в город, этот гость останавливается, медленно вдыхает наполненный туманами каменный воздух,

а затем внезапно и резко оборачивается к своим возможным попутчикам со словами: «Ребята, вы

как хотите, а я валю отсюда и как можно быстрее!» И на вопрос «а чё…» они уже наблюдают