или «Такова жизнь!», или просто «Это инстинкт!». Все эти четыре ответа расшифровывать

следует так: «Да ни хрена мы не знаем! Так, типа, гадаем на кофейной гуще».

И вот к такому же щекотливому для собственной важности положению сейчас приближался

наш Загрибука. Он, всегда считавший себя высочайшим интеллектуалом среди Лесной братии,

теперь задницей чуял, как недалёк тот миг, когда ему, великому уму всея народов, придётся

сказать страшное и непозволительное для гордых умников:

— Я не знаю!

О, нет! Только не это! Лучше расстрел! Яду! В костёр! На крест!

Но чуткая Красная Тюбетейка словно поняла затруднительность собеседника и внезапно

остыла к допросу с пристрастием. Она села на одну из деревянных скамеечек, стоявших вдоль

трамвая по бокам, оправила школьную форму, вынула из большого синего кармана вязанье и

погрузилась в художественное крючкоплетение.

Загрибука благодарно откинулся спиной на противоположную скамейку.

— А что, — нарушил он молчание после продолжительного плутания по тоннелю, — далеко ли

станция?

— А как скажешь, — ответила Красная Тюбетейка, орудуя спицами.

— То есть? — подскочил Загрибука.

— Да как определишься, куды тебе надо, так и свернём.

— Это что ж, мы тут до скончания всемирного тяготения будем кататься?

14

2

— Загрибука-сан, это тебе нужно мозгами скрипеть, куда и когда. А я-то дома. Живу я тут. У

каждого Пути свои, да к тому же ни в жисть не предсказуемые. У меня вот такой, тоннельный. Им

и езжу. Ни во что не вмешиваюсь, коли не спросят. Философия «у-вэй». Слыхал, небось? Качу на

трамвае по великому тоннелю Дао. Куда рельсы — туда и я. Ты проголосовал — я остановилась.

Ты попросил подвезти — вот и едешь. В общем и целом, профессиональная этика

обслуживающего персонала Путей с Общениями. Клиент всегда рулит. Мы только на «газ» и

«тормоз» жмём.

— Ёктить, — только и смог произнести Загрибука и оторопело уставился в окно, за которым

тянулись по стенам тоннеля нескончаемые кабели. — Мне надо подумать, — наконец решил он.

— Дык и я о чём! Только мой тебе совет: не скрипи извилинами долго, а то импульс самого

решения ослабнет.

— И что? — Загрибука воззрился на казашку, но та невозмутимо орудовала спицами.

На мгновение Загрибуке примерещилось, что Красная Тюбетейка одета в хирургическую маску

и зелёный халат, а вместо спиц для вязания у неё в руках скальпель, которым она спокойно

разделывает кого-то на операционном столе, напевая: «Ленин кыш, Ленин мыш, Ленин

кактамыш!»

— Брррр, — стряхнул он наваждение и поплевал трижды под ноги.

— А то, что трамвай по импульсу курс определяет. Не по изречённому тобой словоблудию, а

по тому колыханию сердца, что в момент рождения эпиграмм происходит. По-босяцки выражаясь,

компас трамвайный сокровенное чует в тебе. Так что с орфографией и ораторством не

заморачивайся особо. Просто решись на что-нить. И это, ты вот что, не плюй в колодец, вылетит

— не поймаешь! Примета такая. Не парься, тут всяко-разно мерещится. Замкнутое пространство и

всё такое. Ты в подлодке не плавал ведь?

— Чур меня, чур! — Загрибука, как всякий умник, осознал огромную важность своего

будущего решения и замахал руками, мол, шо ты, шо ты, какие подлодки? Но тут же осёкся, ибо

колыхнулся в его памяти кошмар, а в нём Жёлтая Подводная Лодка, в которой они с Башкирским

Котом наблюдали натуральное светопреставление.

— Б-б-б-б-был, — нехотя признался лесопарковый профессор, и нос у него ещё больше

порозовел.

— Где был? — оторвалась Красная Тюбетейка от хирургического крючкоплетения.

— В лодке был, — ответил Загрибука и поджал хвост.

— Так может, туда?

— Не, что ты!!! — аж подскочил он. — Я всё, своё отслужил! Ты енто, айна-лайна-джан, не

торопи матроса, о’кей? А шо за примета такая? Я как учёный вообще-то в приметы не верю.

— А им, приметам, енто как-то до лампочек бараньих! Они — карела, им — похъелла! А

примета простая. Коли переплюёшься после виданного, то глюком и обернётся и в зачёт по карме

не пойдёт. А коли примешь в полной осознанке Возможности Происхождения Всего — шанс на

14

3