Так приготовлено было оконное стекло. Повторив пятьдесят раз тот же процесс, они получили пятьдесят стекол. И вот в окна Гранитного дворца вставили стекла, не очень прозрачные, но все же хорошо пропускающие свет.

Изготовление стеклянной посуды, стаканов и бутылок, стало для поселенцев развлечением. Все шло в ход, даже если плохо получалось. Пенкроф тоже испросил разрешения «подуть», - и какое же это доставило ему удовольствие! Правда, он дул с такой силой, что его творения приобретали самые удивительные формы, искренно его восхищавшие.

Как-то, отправившись в экспедицию, поселенцы обнаружили дерево новой породы, которое внесло еще большее разнообразие в их питание.

В тот день Сайрес Смит и Герберт пошли на охоту в леса Дальнего Запада, на левый берег реки Благодарения; как всегда, юноша задавал инженеру уйму вопросов, на которые тот с удовольствием отвечал. Но охота, как и любое дело, требует внимания, иначе успеха не добьешься. Сайрес Смит вообще не был охотником, а Герберт увлекся химией и физикой, поэтому немало кенгуру, водосвинок и агути спаслись от их пуль, хотя и находились на расстоянии ружейного выстрела. И вдруг, когда день уже был на исходе и охотники, казалось, провели время без всякой пользы, Герберт остановился и радостно воскликнул:

–  Ах, мистер Сайрес, взгляните-ка на это дерево!

И он указал ему на деревце, скорее на куст, ствол которого был покрыт чешуйчатой корой, а листья испещрены параллельными прожилками.

–  Что же это за дерево, оно похоже на маленькую пальму?
– спросил Сайрес Смит.

–  Это «cycas revoluta», оно изображено на рисунке в нашей энциклопедии естественных наук.

–  Что-то на кусте не видно плодов.

–  Плодов нет, мистер Сайрес, - ответил Герберт, - зато в стволе содержится мука, - природа нас снабдила мукой.

–  Так, значит, это саговая пальма?

–  Да, саговая пальма.

–  Что же, для нас, дружок, пока не уродится пшеница, это драгоценная находка. За дело, и дай-то бог, чтобы ты не ошибся!

Герберт не ошибся. Он разрубил ствол дерева, состоящий из пористой коры и мучнистой сердцевины, которая проросла волокнами, разделенными концентрическими кольцами из того же вещества. Крахмал был пропитан клейким соком неприятного вкуса, но его легко было удалить. Получалась очень питательная мука наилучшего качества; некогда закон запрещал вывозить ее из Японии.

Сайрес Смит и Герберт, тщательно обследовав тот участок лесов Дальнего Запада, где росли «cycas revoluta», сделали отметки на деревьях и поспешили вернуться в Гранитный дворец, чтобы рассказать товарищам о своем открытии.

На другой день поселенцы отправились за мукой, и Пенкроф, все более и более восторгавшийся островом, сказал инженеру:

–  Не думаете ли вы, мистер Смит, что есть на свете острова для потерпевших крушение?

–  Что вы хотите сказать, Пенкроф?

–  А то, что есть на свете такие острова, возле которых не страшно потерпеть крушение, - там бедняги вроде нас из всех бед выйдут!

–  Может быть, - с улыбкой ответил Сайрес.

–  Так оно и есть, мистер Сайрес, - продолжал Пенкроф, - и ясно, что остров Линкольна к ним и принадлежит.

В Гранитный дворец вернулись с обильной жатвой - со стволами саговой пальмы. Инженер устроил пресс, отжал клейкий сок, смешанный с крахмалистым веществом, и получил довольно много муки; в руках Наба она превратилась в печенье и пудинги. Вкус хлеба напоминал им настоящий пшеничный хлеб.

В ту пору онагры, козы и муфлоны, находившиеся в корале, ежедневно давали поселенцам молоко. Поэтому приходилось часто бывать в корале; ездили в повозке, вернее в легкой коляске, которая ее заменила; когда приходила очередь Пенкрофа, он брал с собой Юпа и заставлял его править; Юп хлопал кнутом, выполняя порученное ему дело с обычной своей сообразительностью.

В общем, все шло отлично и в Гранитном дворце и в корале, и колонисты не сетовали бы, не будь они оторваны от родины. Они так приспособились к условиям жизни на острове, так привыкли к нему, что с печалью и сожалением покинули бы этот гостеприимный край!

Но любовь к родине владеет сердцем человека с непреодолимой силой, и если бы поселенцы приметили корабль, то стали бы подавать сигналы, привлекая внимание команды, и уехали бы… А пока они жили беспечальной жизнью и скорее боялись, нежели хотели, чтобы ее нарушило какое-либо событие.

Но кто может похвалиться тем, что счастье вечно, что ты огражден от превратностей судьбы!

Поселенцы часто беседовали об острове Линкольна, на котором жили уже больше года, и однажды затронули вопрос, который привел к важным последствиям.

Дело было в воскресенье, 1 апреля, в первый день пасхи, - Сайрес Смит и его товарищи посвятили время отдыху и молитве. День выдался отличный - такая погода бывает в октябре в Северном полушарии.

После обеда все собрались под навесом из зелени на краю плато Кругозора и смотрели, как постепенно меркнет небосклон. Вместо кофе Наб подал напиток из бузины; разговор шел об острове, о том, как одиноко стоит он среди Тихого океана, как вдруг Гедеон Спилет спросил: