— Боже мой! — перепугался Джеффри.

Сидя с пустым бокалом в руке на диване, доктор Браун прислушивался к разговору. Тут он вмешался:

— Не огорчайтесь, что все так получилось, потому что Люси преподнесла нам сюрприз...

— В чем дело, а?

– — Минуточку, Джеф, мы все расскажем, но только сперва объясните, зачем вы-то с Шарон приехали сюда?

— Мы были в Нью-Йорке в шесть часов вечера, и я снова пытался вам дозвониться. Мы не решались идти к матери, предварительно не выяснив, что же сделали вы. Понимаете, тут легко можно все испортить одним необдуманным шагом... Телефон молчал, и мы приехали прямо сюда. Внизу дверь была закрыта, на звонок нам не ответили, так что мы отправились обедать в ресторан. Оттуда еще раз звонили, и снова безрезультатно. Чтобы как-то убить время, мы пошли в кино. Сеанс кончился без четверти одиннадцать, и мы с Шарон прямиком направились сюда. На этот раз дверь была открыта. Мы позвонили в ваш звонок, нам не ответили, но поскольку дверь не была закрыта, мы подумали, что вы где-то в театре или даже выскочили на минутку в ближайший магазин или киоск. Сначала мы некоторое время прогуливались по тротуару, а потом, замерзнув, решили войти вовнутрь. В это мгновение раздался страшный крик в театральном зале, потом кто-то принялся изо всех сил колотить в дверь. Вы представляете, как мы переполошились! Мы побежали на крики, я видел, как вы, Джералд, ломитесь в дверь. Тут она внезапно распахнулась, и мы втроем одновременно влетели в нее. Остальное вам известно.

Когда Джеф закончил рассказ, к ним подошла Шарон. Несмотря на молодость и кажущуюся хрупкость, она оказалась весьма практичной и здравомыслящей особой.

— Похоже,— сказала она,— сейчас Анну больше всего терзает необходимость возвращения домой.

Джералд удивленно поднял брови.

— Но почему?

— Конечно, точно я не знаю, но из того, что я слышала о положении Анны в семье... Без бабушки дом превратится для нее в настоящую тюрьму, в которой, как безжалостные надсмотрщики, распоряжаются отец и сестра. Бабушка была для нее не только другом и защитником, но и последним прибежищем, где можно было выплакаться. Сейчас Анна боится возвращаться в осиротевший дом. Мне кажется, самое правильное было бы поместить ее в гостиницу и дать снотворное, чтобы она как следует отдохнула.

— Вы совершенно правы,— сказал Джералд,— ей, бедняжке, сегодня больше всего досталось. А дома ей не будет пощады от советника и Люси.

— О гостинице не стоит говорить,— сразу же вмешался Шанс,— у меня есть две специальные комнаты для приезжающих, так что, Шарон, вы с Джефом занимайте большую комнату, в меньшую поместите Анну. Отдохнуть надо всем. Боюсь, что вас ждут впереди большие неприятности.

Он повернулся к Джералду.

— Не можете ли вы раздобыть снотворное? Тут рядом, за углом, аптека работает круглосуточно.

Благодаря энергичным действиям маленькой Шарон все было устроено очень быстро. Она легко уговорила

Анну не ездить домой, а Шанс позвонил на Пятую авеню и сказал Марте, что Анна не вернется и чтобы они не волновались.

Бедная Марта так рыдала, что Анна наверняка поехала бы домой, если бы это услышала: у старушки даже голос изменился до неузнаваемости.

Шарон сварила кофе, приготовила сэндвичи с сыром, всех чуть ли не насильно накормила, потом уселась в кресло подле кровати Анны и дождалась, пока та не заснула под действием снотворного, принесенного Брауном.

Позднее, после того как Джералд уехал домой, Шанс рассказал Джефу и Шарон о том, что произошло на Пятой авеню. Шарон все время держала Джефа за руку, ее присутствие помогло молодому человеку относительно спокойно отнестись к услышанному. Он только сильно побледнел и сжал губы. Шанс поспешил перейти к описанию поездки в Лаксвилл и к тому, что доктор Браун выяснил через своего приятеля — врача — о Рексе Ханд-лее. Выслушав его, Шарон вскочила с дивана, подбежала к Шансу и с прелестной непринужденностью поцеловала его в обе щеки.

— Без вас и без доктора Брауна я бы... словом, не знаю, что с нами было бы! Представляете, если бы Джеф и я отправились к миссис Хандлей и та нам в глаза сказала бы все эти кошмарные вещи? Каково было бы бедняге Джеффри? Все же это его мать, ей как-то трудно не поверить... Наверное, я бы тут же умерла от отчаяния... Мистер Темпест, честное слово, вы не знаете, как я вас люблю!

Шанс не мог не улыбнуться, хотя он тоже чувствовал смертельную усталость.

— Я говорил Анне сегодня, хотя нет, вчера, что вы, Шарон, прелестное создание, сейчас охотно повторяю это вам лично... Но есть кое-что еще, что нам надо узнать.

Он встал, подошел к столику, на котором лежало неоконченное письмо миссис Тауэрс-старшей, взял его и протянул молодым супругам.

— Значит, бабушка приехала сюда, чтобы помочь мне? — в отчаянии закричал Джеффри.

— Пожалуй, именно так,— согласился Шанс.

— Но что же с ней случилось? — горестно спросил он, сжимая кулаки.— Как все это произошло? Почему она оказалась на переходе?

— К сожалению, Джеф, я не знаю. И Полхэм, как мне думается, опытный и дотошный офицер, пока еще тоже не разобрался в случившемся.

— Однако вы что-то ведь предполагаете? — не унимался Джеффри.— Как вы считаете, это несчастный случай или же...

Он не закончил свой вопрос.

Шансу казалось, что голова у него раскалывается от одолевших его противоречивых мыслей и предположений. Головная боль становилась нестерпимой. Он мог только посоветовать Джефу набраться терпения и ждать новых сведений.

— У нас слишком мало конкретных данных чтобы делать какие-то обоснованные выводы. Сейчас можно говорить лишь о несчастном случае. И будем пока придерживаться этой версии.