— Эту пакость мне принесли сегодня утром вместе с завтраком,— не повышая голоса, объяснила Люси.— Дом и так в трауре, можете не сомневаться, а вдобавок вот это... Я отнесла письмо отцу, он снял р него копию и отправил нашему поверенному, мистеру Фрэнсису Густаву. Вы его, конечно, знаете, капитан? Прошу вас сообщить мне, что вы намереваетесь предпринять по поводу этой гнусности?

— Чтобы ответить на ваш вопрос и пустить рапорт по начальству, я должен сначала расспросить вас, мисс Тауэрс. Скажите, это вы убили вашу бабушку?

— Несчастный глупец! — воскликнула Люси, обращаясь к Шансу.— До сегодняшнего дня я считала вас настоящим другом, на которого могла положиться во всех случаях жизни. А сейчас начинаю в этом сомневаться. Что вы намерены сделать с этой бумагой?

С вымученной улыбкой Шанс ответил:

— Я не собираюсь уличать свою ведущую актрису.

— И на том спасибо,— сказала Люси.— Мне кажется невозможным, чтобы даже при вашем слабо развитом интеллекте вы не видели, что эти три клочка бумаги в руках опытного следователя явились бы ключевым материалом.

— В чем же, по вашему мнению, такая уж особая значимость этого материала? — вежливо спросил ее Полхэм.

— Это письмо мне доставили в девять часов утра, перед завтраком. Предполагаю, и вы их получили тоже с первой специальной почтой. Отсюда вывод: они написаны ночью, сразу после гибели бабушки.

— Какой вы делаете из этого вывод?

Полхэм был невозмутимо корректен.

— Посмотрите на письмо Шансу. Надеюсь, вы все же не поверили, что старенькая миссис Тауэрс решила прогуляться по воздушному переходному мостику? Нет, конечно. Автор анонимок точно знал, что произошло ночью в театре. А ведь газеты еще не выходили, капитан Полхэм! Только по радио сообщили о смерти бабушки мисс Люси Тауэрс в результате несчастного случая. Отсюда вытекает, что письма написаны в полном смысле слова очевидцем печальных событий. Они не могут основываться даже на тех сведениях, которые так или иначе просачиваются в прессу. Иными словами, неизвестный друг или советчик был вчера ночью здесь, в театре!

— Превосходный анализ! — серьезным тоном похвалил капитан Полхэм.

— Я не ограничилась только одним этим анализом,— сказала Люси, доставая из сумочки листок бумаги.— Я составила список всех лиц, которые вчера ночью находились в театре, конечно, исключая вас и ваших подчиненных.

— Я был бы рад посмотреть на ваш список.

— Я и собиралась вам его передать. Среди этих лиц — тот человек, который по тем или иным соображениям намеревается меня опорочить. В театре были и мы с отцом, но наши имена вы можете совершенно спокойно вычеркнуть, так как мы приехали после случившегося. Кроме того, тут были моя сестра Анна, доктор Браун, мой сын Джеффри и...— она запнулась,— и его жена. И еще этот бородатый человек, которого Шанс использует в качестве ночного сторожа.

— Хемингуэй?

— Это вовсе не его имя.

— Лей Кинг?

— Как бы там его ни звали,— нетерпеливо махнув рукой, сказала Люси,— он находился в театре. Потом вы вызвали мисс Дженсон. Между прочим, она меня не выносит.

— Господи, откуда вы это взяли? — удивился Шанс.— Джейн ничего против вас не имеет.

— Не будьте идиотом, шеф! Она же боготворит вас, как это положено всем секретаршам. Она вбила себе в голову, что вы в меня тайно влюблены и именно поэтому до сих пор остаетесь холостяком. Мне известно, что вы вернулись домой, раз вы звонили нам и предупредили, что Анна остается у вас ночевать, кстати, это сделано весьма необдуманно, если вас интересует мое мнение. Между прочим, как она себя чувствует?

— Когда я уходил, она еще спала. Доктор Браун дал ей сильнодействующее снотворное.

— Таким образом я, кажется, назвала всех. Теперь остается найти среди этих людей автора трех анонимных писем. Вы должны согласиться, что никто другой не мог бы быть в курсе дела.

— Начало недурное, но отнюдь не исчерпывающее. Во-первых, вы не назвали свою бабушку, которая тоже была в театре.

Люси посмотрела на него так, будто он только что сбежал из сумасшедшего дома, и воскликнула:

— Бабушка? Не хотите ли вы намекнуть, что она ненавидела меня до такой степени, что была способна придумать эти чудовищные обвинения, а потом прыгнуть вниз с перехода? Знаете, меня берет сомнение, небезопасно ли вам оставаться на свободе и разгуливать одному, без надзора?

Капитан Полхэм усмехнулся.

— Факты есть факты. Вот вы только что заявили, что вас ненавидит мисс Дженсон. А теперь оказывается, что и бабушка вас тоже ненавидела.

— Да,— вскинула голову Люси,— она не способна была руководить домом. После смерти матери я стала совершенно официально хозяйкой в доме отца. Бабушка по натуре страшно ревнива. И она меня возненавидела за то, что я стала отцу ближе, чем она.

— А кто еще вас ненавидел? — поинтересовался Полхэм.

— Предположительно, маленькая нахалка, на которой якобы женился Джеф. Думаю, я не фигурирую и в списке друзей доктора Брауна. И Анна тоже... Я частенько думаю, что за исключением моего отца... ну и сына...

— А Хемингуэй? — быстро спросил капитан.

— Кто знает, что он думает обо мне? Возможно, я его когда-то нечаянно обидела...

Люси повернулась к Шансу. Он впервые заметил, что у нее слегка дрожат губы.

— Я всегда считала, что могу рассчитывать на вас, Шанс, но...

— Вы можете положиться на меня,— заверил ее Шанс.— Причем я могу поклясться, положа руку на сердце, что я анонимок не писал.

Полхэма утомили эти объяснения.

— Ваш анализ неплох, мисс Тауэрс,— повторил он,— и за исключением небольшого пробела звучит вполне убедительно. Итак, автор анонимок должен быть в курсе разыгравшейся драмы, а это возможно, только если он сам здесь присутствовал или узнал о ней от кого-то из свидетелей. Такую возможность, как видите, вы не учли.