–  Господин следователь, - ясным, отчетливым голосом начал он, - позавчера вечером часов около восьми в трактир вошли два путника и попросили комнаты для ночлега. Один из них слегка хромал из-за несчастного случая с почтовой каретой, которая опрокинулась в двухстах шагах отсюда на большой дороге в Пернов.

–  Это был Пох, артельщик банка Иохаузенов?…

–  Да… я узнал об этом от него самого… Он рассказал мне, как порывом ветра сбило с ног лошадь и как карета опрокинулась… Не будь у него повреждена нога, он отправился бы с кондуктором в Пернов… И дал бы бог, чтобы он это сделал!… Кондуктора я в тот вечер не видел, он должен был вернуться на следующее утро, чтобы, починив карету, забрать Поха и его спутника. Так оно и случилось.

–  Пох не говорил вам, для чего он едет в Ревель?… - спросил следователь.

–  Нет… Он просил подать ему ужин и поел с большим аппетитом… Было около девяти часов, когда он ушел в свою комнату и заперся изнутри на ключ и задвижку.

–  А другой путешественник?

–  Другой, - отвечал Кроф, - просил только дать ему комнату. Он не захотел поужинать с Похом и, уходя к себе, предупредил, что не будет дожидаться возвращения кондуктора, а в четыре часа утра уйдет пешком…

–  Вы не знали, кто он был?

–  Нет, господин следователь, и бедняга Пох тоже его не знал… За ужином он рассказал мне, что его спутник не произнес и двух слов за всю дорогу, отмалчивался, упрятав голову в капюшон, как будто боялся, что его узнают… Да я и сам не видел его лица и совершенно не мог бы описать его.

–  Были ли еще другие посетители в «Сломанном кресте», когда вошли эти два путешественника?…

–  Да, человек шесть крестьян и дровосеков из окрестных деревень, а также полицейский унтер-офицер Эк со своим подчиненным…

–  Вот как!
– заметил г-н Иохаузен.
– Унтер-офицер Эк?… Да ведь он, кажется, знал Поха?…

–  Так и есть, они даже разговаривали во время ужина…

–  И все посетители потом ушли?… - спросил следователь.

–  Да, так около половины девятого, - ответил Кроф.
– Я запер за ними дверь на засовы и повернул ключ в замке.

–  Значит, снаружи никак нельзя было ее отпереть?…

–  Никак, господин следователь.

–  Ни изнутри, без ключа?…

–  Ни изнутри.

–  А утром дверь была попрежнему заперта?…

–  Да, попрежнему. В четыре часа утра незнакомец вышел из своей комнаты… Я посветил ему фонарем… Он заплатил мне, сколько полагалось, один рубль… Как и накануне, он закутал голову капюшоном, и я не мог разглядеть его лица… Я отворил ему дверь и тотчас же запер за ним…

–  И он не сказал, куда идет?…

–  Нет, не сказал.

–  А ночью вы не слышали никакого подозрительного шума?…

–  Никакого.

–  По-вашему, Кроф, - спросил следователь, - убийство было уже совершено, когда этот путешественник уходил из трактира?

–  Думаю, что так.

–  А что вы делали после его ухода?

–  Я вернулся к себе и улегся на кровать, чтобы вздремнуть до утра, но так и не заснул…

–  Значит, если бы между четырьмя и шестью в комнате Поха раздался шум, вы бы, вероятно, услышали?…

–  Безусловно, ведь наши комнаты смежные, хотя моя выходит на огород, и если бы между Похом и убийцей произошла борьба…

–  Да, это так, - сказал майор Вердер, - но борьбы не произошло, несчастный был сражен насмерть в своей постели ударом в самое сердце!

Все было ясно. Несомненно, убийство совершено еще до ухода незнакомца. И все же полной уверенности быть не могло, так как между четырьмя и пятью утра еще темным-темно; в ту ночь ветер яростно бушевал, дорога была безлюдна, и какой-нибудь злоумышленник мог, никем не замеченный, вломиться в корчму.

Кроф весьма уверенно продолжал отвечать на вопросы следователя. Очевидно, ему и в голову не приходило, что подозрения могут пасть на него. Впрочем, являлось вполне доказанным, что убийца забрался снаружи, выломал ставень и, разбив окно, открыл его; не менее очевидно и то, что, совершив убийство, он бежал с украденными им пятнадцатью тысячами рублей через то же окно.

Затем Кроф рассказал, как он обнаружил убийство. Он встал в семь часов и расхаживал по большой комнате, когда кондуктор Брокс, оставив каретника и ямщика чинить карету, явился в корчму. Оба они вместе попытались разбудить Поха… Но на их зов он не откликнулся… Они постучались в дверь, -тоже никакого ответа… Тогда они выломали дверь и увидели перед собой труп.

–  Вы уверены, - спросил следователь Керсдорф, - что в этот час в нем не было уже и признака жизни?…

–  Уверен, господин следователь, - ответил Кроф, явно взволнованный, несмотря на врожденную грубость.
– Нет! Он был мертв. Брокс и я сам, мы все сделали, что только возможно, но безуспешно!… Подумайте, такой удар ножом прямо в сердце!…