О чем же могли беседовать эти двое молодых людей, как не о празднестве, волновавшем все без различия студенческие корпорации.

По своему обыкновению, Господин давал волю врожденной горячности. Напрасно Иван старался его успокоить.

–  Эти германские варвары намереваются не допустить нас на свой банкет!… - кричал Господин.
– Они отказались принять наши взносы, чтобы лишить нас права участвовать в торжестве!… Вот как! Им стыдно чокнуться с нами бокалами!… Но последнее слово за нами, и их обед может окончиться еще до десерта!

–  Согласен, это бессовестно, - ответил Иван.
– Однако стоит ли из-за этого затевать с ними ссору?… Они заупрямились и хотят праздновать особняком - ну и пусть!… Давайте и мы отпразднуем сами, без них. Это не помешает нам, дружище Господин, весело осушить бокалы во славу университета!

Но пылкий Господин не хотел и слышать об этом. Допустить такое положение - значило отступить, и он выходил из себя, накаляясь от своих собственных слов.

–  Все эго весьма разумно, Иван, - возражал он, - ты - воплощенный здравый смысл. Никто не сомневается, что ты столь же умен, как и храбр!… Но, что касается меня, я вовсе не рассудителен и не хочу таким быть! Я смотрю на поведение Карла Иохаузена и его шайки как на оскорбительный вызов и не потерплю дольше…

–  Оставь ты его в покое, Господин, этого немца Карла!
– ответил Иван Николаев.
– Какое тебе дело до его слов и поступков! Еще несколько месяцев - и оба вы покинете университет, а если когда-нибудь и встретитесь, то вас уже не будет волновать вопрос о национальном происхождении.

–  Вполне вероятно, мудрый Нестор!
– возразил Господин.
– Завидное свойство - так владеть собой!… Но уехать отсюда, не проучив Карла Иохаузена, как он того заслуживает, - этого я не мог бы себе простить!

–  Послушай, - сказал Иван Николев, - пусть хотя бы сегодня зачинщиками будем не мы. Незачем задирать их без повода…

–  Без повода?… - воскликнул пылкий молодой человек.
– У меня их десятки тысяч: лица его я не переношу, его поведение меня раздражает, звук его голоса мне противен. А разве не достаточный повод - пренебрежительный взгляд и высокомерный вид, который он на себя напускает? И товарищи еще поощряют его, признавая главой своей корпорации!

–  Все это не серьезно, Господин, - заявил Иван Николев, дружески беря товарища под руку.
– Покуда с их стороны не будет прямого оскорбления, я не вижу никаких оснований для вызова!… Вот если они оскорбят нас, будь уверен, дружище, я первый отвечу им!…

–  И мы поддержим тебя, Иван!
– отозвались окружавшие его молодые люди.

–  Все это я знаю, - заметил неугомонный Господин, - но неужели Иван не чувствует, что Карл хочет задеть лично его…

–  Что ты хочешь этим сказать?…

–  Я хочу сказать, что если наш общий спор с этими германцами не выходит из рамок университета, то у Ивана Николева есть и другие счеты с Карлом Иохаузеном!…

Для Ивана не составляло секрета то, на что намекал Господин. О соперничестве Иохаузенов и Николевых в Риге знали все студенты университета: главы обеих семей должны вскоре столкнуться на выборах как противники; один из них, выдвинутый населением и поддерживаемый властями, должен сразить другого. Напрасно Господин, подчеркивая личные обстоятельства товарища, старался распространить спор отцов на сыновей. К сожалению, в пылу гнева он не мог уже сдержаться и переходил все границы.

Тем не менее Иван сохранял спокойствие. Он побледнел, кровь отхлынула от лица и прилила к сердцу. Но сильная воля помогла ему совладать с собой. Он лишь бросил пылающий взгляд на противоположный конец двора, где гордо расхаживала группа Карла Иохаузена.

–  Не будем говорить об этом, Господин, - произнес он строго, слегка дрожащим голосом.
– Я никогда не вмешивал имя господина Иохаузена в наши споры с Карлом. Дай бог, чтобы и Карл воздержался от каких-либо выпадов против моего отца, как и я не трогаю его отца!… Если он будет невоздержан…

–  Прав Иван, а не Господин, - сказал един из студентов.
– Нас не касается то, что происходит в Риге, займемся тем, что происходит в Дерпте.

–  Правильно, - одобрительно отозвался Иван Николев, желавший вернуться к первому вопросу.
– Несмотря ни на что, не будем преувеличивать и подождем, как обернется дело…

–  Итак, Иван, - спросил один из студентов, - ты считаешь, что не стоит протестовать против выходки Карла Иохаузена и его товарищей, которые не допускают нас к участию в банкете?…

–  Полагаю, если не произойдет каких-нибудь новых инцидентов, мы должны проявить полное безразличие.

–  Пусть будет безразличие!
– воскликнул Господин не очень-то одобрительно.
– Вопрос еще, как наши остальные товарищи примирятся с этим… Предупреждаю тебя, Иван, они взбешены…

–  По твоей вине, Господин.

–  Не по моей, Иван. Достаточно одного лишь пренебрежительного взгляда, одного резкого слова, чтобы произошел взрыв!

–  Ладно!
– с улыбкой воскликнул Иван.
– Взрыва не произойдет, дружище, мы примем меры и смочим порох в шампанском!