– Я сейчас аптечку принесу! Снимай футболку!

Послушно стягивает футболку, на белой ткани действительно алое пятно.

– Покажи! Ой, кошмар. И вправду стекло…

Колдует над его плечом, потом к коже прикасается что-то мокрое, больно! Он шипит.

– Тихо-тихо, – дует. – Вот как ты так умудрился?!

– Это ты мне скажи, какого черта у тебя тут столько стекла? Бокал, бутылка. Пепельница! С чего это ты курить вздумала?

Пауза. А потом, тихо:

– Я выживала, как могла…

Он поворачивает голову. Вряд ли он так увидит ее лицо, но хочет, чтобы она его услышала.

– Прости.

Она вдруг порывисто обнимает его сзади, руками поперек твердого живота, щекой к голой спине.

– Тима… неужели ты действительно вернулся?… Насовсем?…

– Нууу… не то, чтобы насовсем…

– Тима!.. – задыхается от возмущения она.

Накрывает ее руки своими.

– Я же учиться буду… а это в другом городе. Но…

– Ты вернулся ко мне?! Или нет?!

– Конечно. Конечно, вернулся. Я же сказал.

– Скажи еще раз.

Вздыхает. И, негромко и прикрыв глаза:

– Люблю.

– Ты ужасный человек, Артим Литвинский. Но я тоже люблю тебя.

Они так долго еще сидят, в переменчивом свете от телевизора, на полу, обнявшись, среди осколков разбитого бокала.

– Скажи мне, зачем ты приезжала тогда? Ты же знала, что я сам через две недели приеду?!

– Две недели – это много. Я соскучилась. И потом – ты же был рад. Тебе было приятно. Я прекрасно помню, КАК тебе было приятно.

– Было, – нехотя соглашается Литвин. – Но какого черта ты поперлась в Академию?!

– Я хотела повидать кое-кого… из знакомых своего отца. Он же там преподавал какое-то время, ты помнишь?

– Хрен такое забудешь, если его фотография висит в главном холле!

– Арти, да в чем дело, скажи мне? Чем это тебя так расстроило?

– Расстроило?! – он недовольно фыркает. – Ты знаешь, как меня теперь в Академии называют? После того, как узнали, что я имею честь быть бойфрендом дочери самого Бертрана Деларю?!

– Как?

Он морщится и отвечает. С явной неохотой:

– Деларю-Младший.

– Правда?

– Кривда!

Арлетт звонко хохочет.

– Что, смешно тебе?

– Ну, это же правда смешно, Арти!

– Нифига не смешно! Я уже и объяснять пытался, и говорил, и по-хорошему, и по-плохому. Без толку! – раздраженно.

– Я надеюсь, не побил никого? – подначивает его Арлетт.

– Уже подумываю об этом, – мрачно отвечает он, прихлебывая кофе.

– Ты еще и драчун, Арти, – Арлетт игнорирует его нахмуренные брови. – Чем тебе фамилия Деларю не угодила?

– Ничем. Мне моя больше нравится.

– Ну, это легко исправить.

– Каким образом? – настороженно.

– Ну… просто стань Деларю… по-настоящему.

– Как это?!

– Тима… выходи за меня замуж.

Он поперхнулся так, что у него кофе пошел носом. Кашлял, вытирал лицо салфеткой, потом смеялся до слез.

– Тебе смешно, Арти?

– Очень, – он чуть ли не хрюкает от смеха.

– Прекрасно, – пожимает губы она. – Я очень рада повеселить тебя.

Пытается встать, он перехватывает ее руку.

– Ох, Ален, погоди!

Еще одна салфетка, вытирает лоб, блин, кофе даже там.

– Слушай, ну это как-то…

– Я все прекрасно поняла, Артим.

Даже Артим? Мы надулись? Какая прелесть…

– Послушай, – пытается быть серьезным, но дико хочется ржать от одной только фразы «Тима, выходи за меня замуж». Никогда бы не подумал, что услышат такое в свой адрес! – Не знаю, как тут у вас в Европе… может, мужики и выходят замуж, толерантность там и все такое, – титаническим усилием воли давит еще один приступ несвоевременного смеха, – а у нас в России мужчины замуж не выходят.

– Совсем?!

– Совсем. Женщины замуж выходят. А мужчины – нет. Они женятся.

– Ой, – Алька понимает быстро. Даже смущенно улыбается. – Я неправильно сказала?

– Совершенно неправильно.

– А как правильно?

– Знаешь, что? Давай уж лучше я скажу правильно. А то ты опять что-нибудь ляпнешь.

Она смотрит на него выжидательно. А Артем вдруг произносит, неожиданно для самого себя и легко:

– Выходи за меня замуж.

– Это предложение руки и сердца?

– Нет, – он отпивает кофе. – Это просто формальность.