Разумеется, один только факт почитания богини Подаги в Плуне (в земле вагров) не может служить доказательством тому, что здесь же почитался и Дажьбог, но присутствие в данном месте одноименной Дажьбогу богини невольно останавливает на себе наше внимание, и мы невольно начинаем свои поиски для открытия Дажьбога с Плуна или ближайших его окрестностей. Опять обращаемся к географическим названиям. И что же, в соседнем с землей вагров, герцогстве Мекленбургском, неподалеку от Балтийского моря, находим не какую-нибудь деревню, село или местечко под именем искомого бога, а целую Дажью область, Дажье озеро, Дажий лес и еще ряд менее важных Дажьих мест. Названные местности, на немецком языке, не имеющем букв для выражения славянского ж, пишутся так: Daschow, Dassow, Dassow Land, Dassower See, Dersenow, Datze, Datzebach. Все эти названия упоминаются уже в XII, XIII и XIV веках, следовательно, существовали, несомненно, еще гораздо ранее этого времени, т.е. в эпоху, когда в упомянутых местностях жили бодричи.

Занимательно проследить, как писатели минувших веков, записавшие вышепоименованные названия, тщетно изощрялись в составлении из латинских букв славянского звука ж, для выражения слов: Дажь, Дажий, Дажев: нынешний Daschow и Dassow записаны в 1219 г. – Dartsowe, в 1220 г. – Dartschowe, в 1235 г. – Darsekow; название Дажья земля, Dassow Land, изображалось так: в 1158 г. – Dartsowe, 1163 – Darsowe, 1164 – Darzowe или Darxsowe, 1174 – Dartzowe, 1202 – Dartzchowe; Дажий лес, в 1188 г. – Silva Dartzchowe; Дажье озеро в 1336 – Stagnum Dartzowense, in stagno Dartzowe. Кроме того, встречаем название Dersenow, писавшееся в 1230 г. Darsenowe, 1320 – Dersenow; наконец, Datze, Datzebach, писавшееся в 1552 г. – Dartze или Dassebek[590]. В этом последнем названии можно даже узнать самое имя Дажьбог, точно так, как, напр., имя Tribog, Трибог пишется иногда: Тrzуbеk. После всего изложенного можно, кажется, с достаточною достоверностью утверждать: а) что Хорс-Дажьбог значит Конь-Дневной бог, т.е. Конь-Белбог или Конь-Солнце, б) что божество это заимствовано Владимиром, вероятно, из земли вагров, где почиталась одноименная с ним Подага, или от соседей вагров – бодричей, где целая область, озеро, лес и другие места носили название Дажьего Бога, и в) что из обоих названий первое – Хорс, оставившее следы в бесчисленных названиях местностей во всей центральной Европе, которые в старину служили обиталищем славян, могло принадлежать первоначально богу солнца юго-западных и западных славян, которые, как было показано выше, до сих пор не забыли о солнцевом коне со звездой во лбу, о блестящих конях, на которых ездит солнце; что же касается второго – Дажьбог, то оно, так же как и имя Подаги, очевидно, заимствовано балтийскими славянами от соседних германцев, или вернее скандинавов, так как славяне приняли скандинавскую форму Dag[591].

В заключение не могу не отметить для Хорса-Дажьбога, кроме умбрийского Хорса Марса, еще такую же аналогию, представляемую германской мифологией: Бальдер, называемый также Bald"ag (это последнее имя напоминает Дата [Tag, Dag]), т.е. германский Белбог или Дажьбог, в древних сказаниях иногда носит название Phol. Это последнее имя, по объяснению Вахтера, значит Pullus equi, жеребенок (немец. Fohlen), т.е. молодой конь. Phol-Balder соответствует буквально Коню-Белбогу или Хорсу-Дажьбогу.

Имена Бальдер и Фоль (Phol), обозначающие одного бога, встречаются в древнегерманской заклинательной песне против вывиха: по словам этой песни, Фоль и Водан ехали однажды верхами в лес; конь Бальдера, «demo Balderes Volon», при этом вывихнул себе ногу, и все небожители стали тщетно употреблять возможные усилия, чтобы вправить ее. Один лишь Водан нашел для того действительное средство. Всеобщая забота небожителей об излечении Бальдерова коня подтверждает высокое значение этого солнечного бога, приостановка движения которого должна была бы иметь пагубное влияние на течение жизни всего мира[592]. «Культ этого бога, – говорит Гримм, – вероятно, был весьма распространен в народе, так как упомянутая песня называет его разными именами (Phol и Balder), без опасения быть непонятою... Еще более требует тождества Бальдера и Фоля и самый смысл песни, так как в противном случае было бы весьма странным, что имя Фоля, названное в начале песни, впоследствии более не упоминается»[593]. В старинных русских памятниках имена «Хорс» и «Дажьбог» встречаются нередко рядом, взаимно объясняя друг друга, но иногда также являются отдельно, что неоднократно подавало повод к заподозреванию тождества обоих названий. Так, автор «Слова о полку Игореве» то упоминает о великом Хорсе, то о «Дажьбожьем внуке». Впрочем, после всего вышеизложенного, тождество Хорса и Дажьбога (ср. «Horse Marte», «Phol – Balder») не может подлежать сомнению. Следует еще обратить внимание на то, что Phol, как бог, почитался особенно в Баварии и Тюрингии[594]. Вспомним, что в Тюрингии же находилась знаменитая, по языческим сказаниям, «Хрсалчина» гора – H"orselberg.

К циклу божеств солнечных следует отнести также божество, по общему мнению, не засвидетельствованное летописью Нестора и другими древними памятниками (насколько мнение это справедливо, увидим ниже), но глубоко коренящееся в религиозном сознании русского народа, – божество, как по названию, так и по смыслу своему представляющее близкое сходство с Яровитом (также Радегастом) балтийских славян, – русского ЯРИЛА. «Подобно санскритскому корню ar, – замечает Ефименко, – славянский корень яр также сохранил значение стремительности, быстроты, пылкости, силы, света, весеннего или восходящего солнца... Весенний и утренний солнечный свет возбуждает во всей природе силу возрождающую; поэтому корень яр употребляется в значении плодотворной силы весеннего и утреннего солнечного света. Что именно под корнем яр надобно понимать свет весеннего или восходящего солнца, видно из названий весны: малорус. ярь[595] и чеш. garo. Отсюда название хлеба, сеемого весной: малорус. ярыня, великорус. ярица, чеш. gar, словен. garice, польск. jarzyna, и прилагательные: яровой, jary, ярый... Весна и утро – время появления света и теплоты солнца, возбуждающих похоть в человеке и животных и стремление к оплодотворению в растениях. Отсюда новое значение корня яp – животная похоть, плотская любовь и оплодотворяющая сила. Яриться – иметь похоть. Кроме похоти весенний свет возбуждает силу, мужество; поэтому корень яр у нас, как и в санскрите, означает силу, мужество, ярый – сильный, мужественный, чеш. jarоst – свежесть, юношеская сила. Судя по вышеизложенному словопроизводству, – прибавляет Ефименко, – слово Ярило будет обозначать быстрораспространяющийся весенний свет[596] или утренний солнечный свет, возбуждающий растительную силу в травах и деревах, и плотскую любовь в людях и животных, потом юношескую свежесть, силу и храбрость в человеке. Отсюда следует, что Ярило, как божество, должно быть богом восходящего или весеннего солнца, богом похоти и любви, богом произрастителем и покровителем животных, производителем растений, богом силы и храбрости. В таком смысле наш Ярило тождествен с Яровитом гаволян»[597].

Ярило или Ярыло, в смысле бога весеннего солнца, до сих пор живет в сознании белоруссов, вообще сохранивших в обрядах и верованиях своих множество весьма древних черт и мотивов. Белоруссы представляют себе «Ярылу» молодым, красивым, разъезжающим на белом коне, в белой мантии, с венком из цветов на голове; в правой руке он держит человеческую голову, а в левой – маленький снопок ржаных колосьев. В честь его белорусские девушки около времени первых яровых посевов (27 апреля, т.е. приблизительно в то же время, как отправлялось торжество в честь Яровита в Гавельберге) устраивают праздник. Нарядив одну из своих подруг «Ярылом», в белую мантию, и украсив ее венком из полевых цветов, ее сажают на белого коня, привязанного к столбу. Вокруг Ярыла девицы, также украшенные венками, водят хоровод, пляшут и поют. В случае благоприятной погоды обряд этот совершается на посеянных нивах. Во время пляски девушки поют в честь Ярила песню, в которой он изображается шествующим по земле и приносящим с собою плодородие нив и полей. Песня эта начинается так:

А гдзе ж ион нагою –

Там жито кап'oю,

А гдзе ж ион ни зырне (т.е. взглянет),

Там колас зацьвиц'e.

По свидетельству Древлянского, она очень длинна, но приведена им только эта строфа[598]. Все признаки белорусского Ярила требуют включения его в ряд божеств солнца, притом как представителя весеннего солнца: 1) ему дается белый конь – обычный характерный атрибут бога солнца, 2) праздник в честь его происходит в начале весны, 3) он, как по имени, так и по свойствам своим, сходен с Яровитом балтийских славян, имеющим, правда, кроме мирного характера оживителя природы и плододавца (каковыми свойствами исчерпывается природа белорусского Ярила), еще характер южного палящего солнца, представителя бога войны, отождествляясь в этом отношении с Аресом и Марсом. В этом последнем отношении имя Яровита балтийских славян принимает в себя еще и хорошо известное также в русском языке значение корня яp в смысле гнева, запальчивости, воинственности: ярью называется на народном языке, напр., укус змеи[599], ярым называется человек сердитый, вспыльчивый, сильный, распаленный гневом, жестокий[600], ярость, по объяснению Берынды – синоним рети (см. выше стр. 193), по толкованию Л. Зизания = сердитость, запальчивость[601].

В Великой Руси имя и культ Ярила, несомненно, были очень распространены, в особенности в средних и восточных губерниях, оставив по себе неизгладимые следы в названиях местностей, ярмарок, игрищ и гуляний (см. ниже стр. 230). Но здесь Ярило хотя и является представителем весеннего солнца, как и в Белоруссии, однако имеет совершенно иной характер: в нем чествуется по преимуществу жарко, и притом плодотворно, полезно греющая, «припекающая», похотливая, фаллическая сторона божества, сходного с греческим Приапом (с южно-славянским Бронтоном-Анксуром [?]), с балтийско-славянским Припекалом. Ярилины игрища и гуляния происходят, вследствие того, не в начале, а в конце весны, или даже летом, т.е. при проводах отходящей весны, именно в конце мая или в июне, непосредственно перед началом и в первый день Петрова поста, в более редких случаях – даже тотчас после поста. Само игрище ныне местами (в старину, быть может, повсеместно) заключается обрядом погребения отживающего свой век, вместе с весною, бога. Служа исключительно олицетворением «припекающей» стороны солнца, вызывающей в природе похоть (ярь), сочетание полов и обильное плодородие, великорусский, одряхлевший к концу весны, Ярило изображался стариком или куклой с непомерно большим фаллосом: любезного бога чествовали, носили процессией, пели во хвалу его песни и в заключение, с причитаниями, плачем и завываниями, хоронили. В Ярилиных игрищах воспроизводится в драматической, хотя, разумеется, более первобытно-деревенской форме, чем в древней Греции, та же самая идея кончины представителя весеннего плодородия, возвратившего всю природу к новой жизни после зимнего сна, а затем, с наступлением высшего солнцестояния, удаляющегося, умирающего, уступая место возвращающейся зиме. Вспомним мифы о Персефоне, Адонисе, Аттисе, Дионисе, во цвете лет умирающих с окончанием весны. И по русскому народному представлению, матушка-солнце, в праздник Коляды (Рождество) направляющая коней своих на лето, в Иванов день поворачивает их обратно на зиму. Причиной тому, что Ярилин погребальный праздник отправляется не в самое время высшего солнцестояния, как бы можно было ожидать, служит, без сомнения, препятствующий такому игрищу Петровский пост. От этого Ярилины игрища обыкновенно отправляются на Всесвятской неделе, т.е. перед самым Петровским постом, и кончаются в первый день поста, если же отправляются позже, то уже тотчас после Петрова дня, т.е. по окончании неудобного для игрища времени поста.