— Васька, уходи оттуда! — заорал я.

 — Там звукоизоляция, — ухмыляясь, сказал Валенок. — Стекло.

 — Ее же осколками порежет, урод!

 — Не порежет. Я аккуратно выстрелю, — ответил Валенок, глядя в прицел. Ствол поднялся на линию выстрела и застыл. — Точно в голову.

 — Я тебя убью! — Я затряс дверь. Сетка загремела, но сама дверь даже не шевельнулась.

 Валенок повернулся ко мне. На его лице было очень странное выражение.

 — Ну попробуй, — серьезно ответил он и нажал на спусковой крючок.

 Что случилось потом? Я не могу это описать словами. Помню только, что тогда, на балконе, страх сковал меня смертельным холодом, — а в подвале я ощутил, как где-то в животе рождается огонь ярости. Жар нарастал, охватывая все мое тело, растекался по рукам и ногам. Внутри меня бушевало пламя, как будто во мне родилась шаровая молния. Она вращалась, накаляясь, заполняя грудь, подпирая горло… и вдруг я понял, что делать. Я глубоко вдохнул и выдохнул молнию наружу — на сетку, на дверь и на проклятого Валенка. И все потонуло в гудящем потоке огня.

 Пламя бушевало везде — и внутри меня, и снаружи! Решетка разлетелась раскаленными каплями, дверь с грохотом упала на бетонный пол, Валенка с его винтовкой просто смело, как пушинку. Я стоял посреди огня, и он меня не обжигал — наоборот, мне было весело! Много-много лет, с самого детства, я не чувствовал себя таким счастливым! В вихрях пламени я пошел к мишеням. Васька сидела все там же, изумленно глядя на огонь. Валенок не успел выстрелить.

 Я подумал, что огонь испугает малышку, и приказал ему погаснуть.

 — Бах! — радостно воскликнула Васька, когда я выбил стекло.

 Что-то изменилось — то ли во мне, то ли в мире. Я был огромным и невидимым, тяжелым и легким одновременно, безмерно сильным и стремительно быстрым. Каждый мой шаг был длиной в жизнь, и не было на свете ничего мне неподвластного…

 Выйдя на улицу, я сразу же увидел всю гнусную компанию. Они поджидали меня у парадной: Грег, Ники и тварь Валенок — с сияющей мордой, целый и невредимый, даже куртку ему не подпалило. Он-то откуда тут взялся?!

 — Ты — огнедышащий! — воскликнула Ники, блестя глазами. — Вот это да!!!

 — Кто бы мог подумать, а? — самодовольно отметил Валенок. — Глядя на этого заморыша…

 — Удачно получилось, — подтвердил Грег. — Поздравляю, Алекс.

 Лицо у него было такое замученное, словно это он, а не я всю ночь проторчал на балконе, а потом едва не лишился единственной дочери.

 Я окинул их всех ненавидящим взглядом. С удовольствием посмотрел бы, как они сгорают, если бы мог выдохнуть огонь еще раз. Но на сей раз я, кажется, иссяк. Даже зла не осталось.

 — Сволочи, — сказал я устало, прижимая к себе Ваську. — Не желаю иметь с вами ничего общего. Грег, я тебе этого никогда не прощу. А с тобой, Валенок, мы еще побеседуем!

 — Как, ты не рад? — искренне удивился Валенок. — Ну вот, стараешься-стараешься, и никакой благодарности!

 — Оставь его в покое, — сказал Грег. — Пусть идет. Нам всем надо отдохнуть.

 Я резко повернулся к нему.

 — Грег, как ты мог это допустить? С Валенком все понятно, он маньяк, но ты!

 — Он бы не выстрелил.

 — Да-а? Ты не видел его рожу…

 — Ты не понимаешь. Он предложил себя вместо жертвы. «Пусть Леха кого-то убьет или хоть попытается, — сказал он. — Да хоть меня. Ему непременно полегчает!» Я разрешил. Все равно другого выхода не было.

 — Ну, Валенок! — пробормотал я, и веря, и не веря его словам. — Психотерапевт хренов!

 — Я другого боялся, — продолжал Грег. — В момент превращения ты мог запросто забыть о дочке. Когда ты становишься стихией, при чем тут какой-то ребенок? Зачем он? Какое тебе до него дело?

 — Да мне такое даже на ум не пришло!

 — Что не пришло — это меня особенно радует. Ни разу не видел, чтобы превращение совершалось таким образом. Хотя нет. Один раз видел. Очень давно…

 Грег неожиданно прервался. Я смутно почувствовал за этим что-то личное и не стал расспрашивать. Вместо этого спросил:

 — Так я превратился или нет? Я не чувствую особых изменений.

 — Они проявятся. Не спеши. Ты перестал быть змеем и не перестал — человеком. Это важнее.

 Обычный человек не успевает заметить превращение. Только что был человек — и вот его нет. Драконы же для людей вообще невидимы. Но теперь, когда я изменился сам, — я мог наблюдать, как они это делают. Как раскидывают руки, отталкиваются от земли и молнией взмывают в небо, преображаясь уже в полете: Грег, Валенок и Ники — три черных дракона.