Меня бросило в жар, будто я не вылез только что из ледяной воды.

 — Грег, — с трудом проговорил я, — ты же еще тогда знал, что для этого требуется.

 — Остался всего один шаг, — сказал он. — Еще один маленький шажок, и ты изменишься навсегда. Очень важно сделать его в правильном направлении…

 — Я на это не пойду. Я не прикоснусь к Ваське!

 — Ты что, предпочитаешь умереть сам?

 — Конечно!

 Грег улыбнулся.

 — Помнишь, я спрашивал тебя, чем ты готов пожертвовать? И что ты ответил? «У меня ничего нет». Почему ты так сказал?

 — Да ляпнул не подумав! — с досадой воскликнул я. — И теперь расплачиваюсь за ту ошибку по полной…

 — Ничего ты не ошибся, — возразил Грег. — Ты все обдумал и сказал это намеренно. Ты прекрасно понял смысл вопроса и выбрал «безопасный» ответ, потому что не хотел платить вообще ничем. Но так не бывает, Алекс. Если ты не хочешь выбрать жертву сам, ее выбирают за тебя. Когда Ники сообщила, что у тебя есть дочь, я понял, что выбор уже сделан.

 — Но почему именно она? — взвыл я. — Валенок же сказал: «У тебя есть ты сам!»

 — Верно, есть, — кивнул Грег. — Для любого человека главная ценность — все-таки он сам, что бы он при этом ни воображал. На это вся надежда.

 Мне вдруг показалось, что с моей души свалился камень размером с гору. Причем до последних слов Грега я и не представлял себе его истинной тяжести.

 — То есть Васька… — пробормотал я. — Ее необязательно…

 — У меня есть в запасе пара способов обойти это. И сделать так, чтобы вы оба остались в живых.

 Дышать становилось все легче и легче…

 — Но имей в виду, Алекс, — продолжал Грег, — даже если все пройдет удачно, дочка навсегда останется твоей серьезной проблемой. У тебя не должно быть слабых мест. Превращение обязательно привлечет к тебе внимание очень неприятных сущностей. А дочка с тобой слишком связана. Я пока не знаю, что тут можно сделать. Тебя-то я стану защищать, а ее нет…

 — Ну и не надо! — воскликнул я, в эйфории от ранее сказанного. — Я сам буду ее защищать!

 — Именно это я и хотел от тебя услышать.

 Грег, прищурившись, посмотрел в небо.

 — Сейчас мы кое-что проверим. Последний тест. Ну-ка посмотри направо. Что-нибудь видишь?

 — Где?

 Я завертел головой.

 — Не туда смотришь… Ага, повыше. Над парком.

 Ничего особенного, кроме грозовой тучи, я на небе не увидел. Только вдалеке, над Петровским стадионом, парил черный воздушный змей с перепончатыми крыльями. Он то резко взмывал, то двигался зигзагами, ловя ветер.

 — Ты о воздушном змее, что ли?

 — Хе-хе, воздушном. Ладно, пошли.

 — Куда?

 — Для начала к Валенку. А там посмотрим.

 Валенок, оказывается, обитал совсем недалеко от парка, в одном из длинных многоэтажных домов на Яхтенной. Пока мы туда шли, пробудившийся во мне морской змей заснул окончательно. Остался только Алекс — и он сильно нервничал.

 Последние три недели заставили меня многое понять. Например, то, что сначала, примерно до возвращения из Зеленкино, я смотрел на всю эту историю — знакомство с Ники, превращения, испытания — как на некую прикольную, таинственную, необычную игру. Но теперь я понял, что если это и игра, то весьма жестокая. Игра, в которой ставка — жизнь (и ладно, если бы только моя), перестает быть игрой.

 Я понятия не имел, о каких «способах» говорил Грег, но ничего хорошего от него не ждал. Никаких сомнений, что он может доставить мне любые неприятности, какие сочтет нужным. А ежели эти способы не сработают? Что со мной будет тогда?

 Я хотел спросить Грега, но передумал. Поскольку догадывался, что он мне ответит.

 Словом, когда мы поднялись на пятнадцатый этаж на обшарпанном лифте и позвонили в дверь, я уже приготовился к самому страшному. Но никак не к свирепой бабке, налетевшей на меня на лестничной площадке.

 — Та-ак! — взвизгнула она. — Опять явился!

 В первый, самый ужасный миг мне показалось, что это моя недобитая квартирная хозяйка, которая, как фурия, будет отныне преследовать меня до конца жизни (и после него тоже).

 — Здрасте, — растерянно сказал я.

 — Что же это деется — еще одного тащат! — запричитала бабка, игнорируя мое приветствие. — Почему у всех сыновья люди как люди, только у меня нелюдь и душегуб?

 Я на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться, точно ли она имеет в виду именно Грега. Тот стоял сохраняя на лице выражение сердечной радости от встречи со старой мегерой.