Армейское командование было наверняка в бешенстве, но Фил отлично исполнял роль амортизирующей прокладки между безжалостным маховиком военной машины и безответственными учеными.

Я смотрел на то, как он уверенно ведет автомобиль и попытался представить его судьбу. Вот он молодой парнишка вербуется в морскую пехоту. Несколько лет его муштруют и выбивают гражданскую дурь. Затем он попадает в горячую точку, уже, скорее всего в составе специального подразделения – такого секретного, что про него даже думать нельзя. Пройдя войну, а может и не одну, он поднимается по армейской карьерной лестнице и его вербует ЦРУ. В течение нескольких лет он отважно выполняет опасные задания на вражеской территории под прикрытием государственного департамента. Последним его заданием, в качестве разведчика, была вербовка меня. И он в очередной раз успешно справился со своей задачей.

Но это все мои домыслы, на самом деле о Филе я не знаю практически ничего. Вот, например, у него седые волосы, но он не выглядит старым, вполне такой подтянутый мужчина. Мне сложно определит его возраст. Да и что это за имя такое – Фил Смит? Наверняка его зовут по-другому, а это лишь псевдоним для работы. Но в целом он хороший мужик, хоть и американец.

На въезде на территорию базы у нас проверяют документы и полностью досматривают автомобиль. Здесь с этим строго. Никаких специальных пропусков, никаких привилегий. Мне кажется, даже президента не пропустят без досмотра.

Фил, останавливает машину возле входа в исследовательский бункер.

– Я заеду за вами в семнадцать ноль-ноль, мистер Покровский.

Я киваю ему в ответ. Конечно, заедет, всегда точен, как хронометр. У входа в бункер стоит Семен, курит, как обычно. Сам я не курю и не выношу табачного дыма, поэтому пресек все попытки курения в лаборатории. Теперь нашего технического сотрудника чаще можно застать возле входа с сигаретой в зубах, чем на рабочем месте.

– Привет, профессор!

– Привет Сеня, завязывай травить себя – работы не початы край. – Он гасит сигарету и идет за мной.

– Здорово парни! – Кричу на всё помещение.

– Хай, профессор!

– Привет, Антон!

Меня редко здесь называют по имени, так уж повелось – или профессор или Покровский.

– Что-то случилось, Артём? – Это наш гений программирования назвал меня так сегодня.

– Да задрало уже сидеть в этой железной коробке, расскажи как там, на воле то?

Я уже полтора года в штатах, но английский знаю так же, на уровне школьной программы. Особо он мне и не нужен, все мои подчиненные попали сюда из разных уголков бывшего союза и русский язык у нас основной. Фил тоже отлично им владеет, а с женщинами мне удаётся найти понимание и, не общаясь особо. Женщины, вот чего давно не видели мои парни, у них нет таких шикарных условий, как у меня, а последняя увольнительная была пару месяцев назад. И, похоже, сексуальное напряжение достигло предела. Не буду мучить парней рассказами о своих похождениях.

– Да что воля, туда отвезли, сюда привезли. Пару раз ходил в кафе, но там даже познакомиться не с кем, телки страшные, как ядерная война.

Не зачем давать им повод для зависти. Лучше сублимировать их энергию в рабочих целях.

– Ладно, парни, давайте к делу, как обстоят дела со снижением вредного воздействия на мозг? Просчитывали варианты замены слоев на металлы с меньшим сопротивлением?

– Просчитывали, эффект трансляции пропадает, пока медь и алюминий идеальные материалы. Но до кучи проработали вариант, предложенный америкосами, ну ты помнишь – про охлаждение.

Я, конечно, помню. Помню, как мы бились в истерике, громко хохоча в лицо приехавшему к нам какому-то местному гению. Он предложил встроить жидкостный радиатор, по типу автомобильного. На его чертежах, человек в шлеме, был похож на инопланетного зеленого человечка с огромной головой. Он обижался, а мы не знали, как ему перевести понятие «чушь несусветная и херня полная». Я тогда смог взять себя в руки и на пальцах объяснил, что с таким шлемом солдат в танк не залезет и слишком велики возможности потерь среди личного состава из-за переломов шейных позвонков, а уменьшить вес конструкции не возможно при нынешних технологиях производства. Он вроде перестал обижаться и забрал свои почеркушки.

– Парни, – говорю, – да вы совсем сбрендили, какое на хрен охлаждение? Турбо обдув черепушки что ли?

– Все гораздо проще, профессор. Васек, покажи!

Васек, украинский парнишка, наш местный балагур, с хитрым выражением лица вышел из-за стойки с оборудованием. Что-то держит за спиной.

– Та-дам!

Он пафосно поднимает руку вверх. В руке обычный танкистский шлем. Как я сам не догадался? Обычная термоизоляция.

– Прохождение волн через материал проверили? – Стараюсь не выдавать восторга.

– Конечно! Затухание минимальное – полтора процента, а если бы мы могли раздобыть войлок, то вообще снизили бы его до ноль пяти!

– Тестили?

– Всю ночь! Четыре часа до нагревания мозговой жидкости!

Отлично, улучшение показателей в два раза. Фил будет доволен.

– Войлок раздобудем, поместим его в шлем, вместо синтетической набивки и попробуем увеличить толщину слоя, думаю, это даст еще час-другой работы без нагрева. И подумайте, как аккуратно завести провода, а то эти дырки заклеенные скотчем, даже меня смущают, а американцы даже смотреть не будут на такой образец. Ну что, парни, констатирую – порадовали вы меня сегодня, так и быть трахну сегодня какую-нибудь страшную американскую телку ради вас, – я все-таки не упустил шанса съязвить, – а теперь давайте наращивать усилия по второй и более важной проблеме – фильтрации операторских команд.