– Вот-вот, это хорошо, — сказал следователь. — Так что не только по подписке, которую я у вас взял, что вы не будете давать ложных показаний, вы будете говорить правду и по совести.

– Конечно, конечно, — сказал Лева. — Я противник всякой лжи.

– Так вот, — продолжал следователь, — к кому вы ближе: к Жидкову или к Орлову?

– С Орловым я чаще встречался, — сказал Лева. — Он в 1948 году приезжал к нам в Куйбышев и я имел с ним беседу.

– Вот это хорошо. Значит, вы не отрицаете, что находитесь в связи с Орловым?

— Как же, он мне брат во Христе, — сказал Лева. Следователь был явно заинтересован разговором о связи с Орловым. Он подробно записывал, где и когда виделся Лева с Орловым.

О судьбе брата М.А. Орлова Лева не беспокоился. Это был человек, всей душой и телом преданный органам МГБ. Лева знал от близких верующих в Москве, что Михаил Акимович выполнял любое задание разведки и среди всех верующих пользовался незавидной репутацией. Но власть его ценила больше всех остальных, и в самые тяжелые годы, когда всюду были закрыты молитвенные дома, а работники их репрессированы, — один брат Орлов в Москве держал молитвенные собрания, один пел и проповедовал, не испытывая никаких притеснений.

— Так вот, — продолжил следователь, — скажите конкретно, какие задачи ставил перед вами ваш брат Орлов, направляя вас в Среднюю Азию? Что вам нужно было передать пресвитерам и дорогим проповедникам Средней Азии?

– Мне он не давал решительно никаких заданий, кроме пожелания хорошо учиться, стать врачом, и больше ничего.

– Не скрывайте, не скрывайте, — настойчиво убеждал Леву следователь. — Слушайтесь, для вас лучше будет.

– Собственно, что вы подозреваете в наших братьях плохого? — спросил Лева.

– Много плохого, — сказал следователь. — Баптизм растет. И это не без их влияния.

– Но верующих ведь так мало, и мы так незначительны,— возразил Лева.

– Знаем, знаем! Мы изучали этот вопрос. Если вам, баптистам, дать полную свободу, да еще содействие со стороны государства, так пол-Самарканда будет баптистов.

– Но я не вижу в этом ничего плохого. Баптисты люди честные, трудолюбивые и в производстве, и в быту. Среди них нет ни пьяниц, ни развратников.

– Да, они хорошие люди, если бы только бросили свою веру. Тогда бы они шли в ногу с нами.

– «Они хорошие люди!» — повторил Лева слова следователя. — Мы хорошие люди только потому, что верим в Евангелие и стараемся жить по нему. Если же не будем верить, то будем только лгать, пьянствовать, воровать, как и все.

– Ну, хватит об этом, — сказал следователь. — Вот вы подумайте и скажите, какие задания давал вам Орлов и как вы их выполняли, какие связи наладили с разными пресвитерами.

– У меня к вам большая просьба, — сказал Лева. — Разрешите написать письмо жене, что я нахожусь у вас, чтобы мне передали пару белья, одеяло.

– Никаких писем не разрешу. Вы взяты так, что никто не знает, что вы арестованы и где находитесь.

– Но почему же это так жестоко? — спросил Лева. — Как страдает моя жена, что я пропал без вести!

– Это мы делаем потому, что нам нужно перехватить всякие письма, которые идут к вам, а также установить, что делается, потому что, если узнают, что вы арестованы, сразу будут прятать концы в воду.

Тяжело было Леве сидеть в этой мрачной, пустой камере. Погода становилась все холоднее, сыпал снег, как будто весна отступала под натиском зимы.

Однажды Леву вызвал начальник внутренней тюрьмы. Это был молодой, статный военный.

– Ну, как вам нравится у нас? — спросил он.

– Я еще таких камер не встречал, — отвечал Лева. От холода и тюремного питания лицо его побледнело и осунулось. — Скажите, а почему у вас даже табуретки в камере нет?

Начальник весело усмехнулся:

— Табуретки, это опасная вещь. Бывали случаи, когда люди после ночных допросов сваливались с табуреток и засыпали. А мы не хотим, чтобы люди у нас, падая с табуреток, ушибались. Вот и решили убрать табуретки.

– Но почему же постели нет? — спросил Лева. — Ведь холод такой…

– Постель арестованные имеют каждый свою, — сказал начальник.

– Но меня так арестовали, что у меня нет ничего.

– А говорят, что вы баптист?

– Да, это точно.

– За что же вас арестовали?

– Я сам не знаю.

– А я вот жил в Ташкенте, и недалеко была баптистская молельня. Ну, как они поют, как поют! Мне ваше пение нравится.

— Да, мы прославляем Бога от души, — сказал Лева. Начальник крикнул солдата.