"Дырку" в "заборе" эта хитрая лисица если не нашла, то сама проделала, а потом, окутав чарами "невидимости", утянула через нее и меня. Дальше была продолжительная пешая прогулка, короткая поездка на "снежинке" и... бесконечное блуждание среди заваленных товарами лотков городского рынка. У меня, если честно, глаза разбегались от обилия всевозможной продукции. Да еще это неприятное ощущение слежки нервировало. Поэтому почти все решения за меня принимала Лей, я же только кивала, соглашаясь, или отрицательно мотала головой, если что-то совсем уж не нравилось.

– Этот аромат тебе пойдет. Чуть горький и в то же время яркий, страстный. На-ка, - Лей-Кули протянула мне образец, я, вдохнув, пожала плечами.
– И вот это масло для волос. Средства гигиены... и этот крем тоже, - продолжала распоряжаться блондинка.
– А может...
– она внимательно посмотрела на меня, - подстричь тебя, что думаешь, невеста?

За последние сутки я уже успела привыкнуть к тому, что все члены семьи Кули именно так меня теперь и называли. Лирэн произносила данное слово тем же тоном, как говорила "брат", "дочь", или, к примеру, "триора", обращаясь к троюродной кузине, живущей по соседству последние тридцать шесть лет. Неприятная, кстати, девица эта самая триора, ну да речь не о ней. В устах Лей "невеста" звучало немного иронично, но, тем не менее, по доброму. Дочь главы рода вообще хорошо ко мне относилась, как и я к ней, и моему новому статусу искренне радовалась. Кир же называл меня невестой не чаще, чем айкой или принцессой. Но каждый раз, когда он так ко мне обращался, мое сердце, вопреки нашему договору о некоторой... фиктивности помолвки, начинало биться чаще.

Именно из-за этой реакции на жениха, я и отказалась переехать к нему в шарту. Банально испугалась, что, если он проявит чуть больше настойчивости, я не смогу устоять против соблазна. Он мне нравился, очень сильно нравился. Его взгляды завораживали, легкие прикосновения обжигали, вызывая предательскую дрожь. Но память по-прежнему хранила какие-то тайны, и не узнав их, бросаться в чувственный омут с головой было страшно.

Кто знает, что за цели преследует этот мужчина, так искусно играющий роль заботливого друга и... самого обаятельного поклонника? Может, он просто хочет каким-то образом использовать мой вампирский дар. Не зря же так настаивал на соединяющим пару ритуале Эо.

А я... ну, а что я? Разбитое сердце куда сложнее лечить, нежели слегка треснутое. Так что при всех моих симпатиях к Кир-Кули, я старалась держаться от него на расстоянии и по возможности не оставаться наедине. Поэтому и таскала повсюду за собой племянницу жениха. Та, к слову, не возражала. Мы с ней успели сдружиться за столь короткий срок, и во многом этому посодействовала общая любовь к струнным инструментам и... к животным. Я обещала научить девушку играть на забранной из шарту Кира гитаре, а она меня на своей "лютне", которая правильно называлась гриррвэй*.

Над своими кардарами Лей-Кули тряслась, как родная мамочка над горячо любимым потомством. Ко мне же ее подопечные относились с легкой настороженностью, но без агрессии. К Лирэн-Кули - спокойно. На остальных многозначительно порыкивали, и этого было достаточно, чтобы незваные визитеры поспешно ретировались. Забытую Ийзэбичи айку юная аше-ара тоже забрала в свой зверинец. Причем новую хозяйку зверек почему-то не грыз, как делал это с драконом. Меня пушистая мелочь тоже не кусала, более того: она позволяла себя гладить и чесать за длинным острым ушком, а еще айка любила спать, свернувшись клубком на моих коленях. Исходя из такой реакции, я предположила, что эта конкретная особь просто не любит мужчин. На что Лей-Кули только загадочно хмыкнула.

– Украшения нужны или нет? Третий раз спрашиваю!
– вернул меня с небес на землю голос подруги.

– Украшения?
– рассеянно моргнув, переспросила я.

– Да. Кольца, например, - она мазнула кончиками пальцев по своей левой мочке, где красовалось серебристое колечко. Такие же серьги носили и другие аше-ары, которых мне довелось тут встретить. Только количество подобных железок, вдетых в уши, у представителей этой белокожей расы разнилось. У Кира их было много, у Лирэн еще больше, а у Лей в сумме три.
– Каждое кольцо в левом ухе символизирует прожитые сорок лет. В правом - значимые события в жизни аше-ара. В моем случае, это испытания в младенчестве на наличие магии жизни и испытания в подростковом возрасте, когда я должна была доказать свое право на владение фамильным кинжалом, - я кивнула, примерно представляя, о чем идет речь, так как словоохотливая девчонка успела за эти дни мне многое рассказать о традициях своего народа.
– Есть еще кели, - она указала на половинку кулона, которую, словно серьгу, вдел мне в мочку жених, но касаться этого символического украшения не стала.
– Правда, в ушах только брачные носят, остальные - на шее. Так, ладно, отвлеклись, - взглянув на странно-бледную физиономию молчаливой торговки, оборвала лекцию Лей-Кули. Оно и понятно, я ж под заклинанием "невидимости". И получается что? Правильно! Молоденькая аше-ара либо с воображаемым другом беседует, либо сама с собой. Я б смутилась, а этой белокожей шельме все нипочем.
– Сколько тебе полных лет?
– спросила она.

– Девятнадцать... говорят, - неуверенно пробормотала я, продолжая наблюдать за торговкой. Та на вопрос отвечать не пыталась, видимо, решив не связываться с вооруженной до зубов сумасшедшей. Хотя, может, такие вот "воображаемые друзья" под слоем чар просто для этого мира редкостью не были. А теткина бледность - всего лишь отличительная черта ее внешности. Гайлы с аше-арами и вовсе вон белые, как мел. Никого же это не удивляет.

– А какие значимые события в жизни были?
– продолжала допрос Лей-Кули.

– Э-э-э, - вопрос озадачил, учитывая то, что о большей части этих самых событий я знала исключительно с чужих слов.
– Переход в другой мир не пойдет?

– Да ну, - отмахнулась моя спутница.
– Разве ж это событие! Ладно, пошли оружие посмотрим. Рано тебе еще кольца вдевать, а всякие там ожерелья и прочие дорогие побрякушки пусть Кир-Кули сам покупает. Вот лет через тридцать...

Она еще что-то говорила, ведя меня за собой вдоль торговых рядов, но я опять не слушала, чувствуя себя мишенью чьего-то пристального взгляда. Тяжелого, липкого... опасного.