ства в другое полушарие, чтобы его кости могли упокоить¬ ся здесь, в родной земле. Но, если судьба подарит мне еще несколько дней, вы снова услышите о том, кто считает себя глубоко обязанным вам за вашу любезность и доброту. Молодой офицер был глубоко тронут задушевными сло¬ вами своего спутника, их серьезным и торжественным то¬ ном и, горячо пожав его исхудалую руку, ответил: — Дайте о себе знать! Прошу вас об этом как об осо¬ бенном одолжении! Не знаю почему, но вы завладели мои¬ ми чувствами в такой мере, в какой это не удавалось еще никому на свете... в этом есть что-то таинственное... это похоже на сон. Я испытываю к вам не только глубочайшее почтение, но и любовь! Старик отступил на шаг назад и, положив руку на пле¬ чо молодого человека, вперил в него горящий взгляд; затем, величественным жестом подняв руку вверх, сказал: — Это перст провидения! Не души зародившееся в тебе чувство! Сохрани его в своем сердце, ибо оно угодно небу. Внезапно дикие, отчаянные крики грубо нарушили ти¬ шину ночи, заглушив ответ офицера. Столько муки и та¬ кая жалобная мольба звучали в этих криках, что у тех, кто их слышал, похолодела в жилах кровь. Площадная брань, хриплые проклятия, резкие удары плети и жалобйые воп¬ ли жертвы звучали где-то неподалеку, сливаясь в единый гул. Движимые одним чувством, все сошедшие со шлюпки на берег торопливо направились в ту сторону, откуда до¬ носились крики. Приблизившись к стоявшим неподалеку строениям, они увидели кучку людей, столпившихся во¬ круг человека, чьи жалобные стенания нарушили тихое очарование ночи. Бранясь, зеваки подзадоривали мучите¬ лей, их грубые голоса заглушали крики истязуемого. — Пощадите, пощадите! Христа ради, пощадите, не убивайте Джэба! — снова завопил несчастный. — Джэб сбе¬ гает, куда прикажете! Бедный Джэб слабоумный дурачок! Пожалейте бедного Джэба! Ой! Вы сдерете с меня шкуру! — Я вырву сердце из груди этого подлого бунтовщи¬ ка! — раздался яростный хриплый возглас. — Он отказал¬ ся пить за здоровье его величества! — Джэб желает королю доброго здоровья! Джэб любит короля! Джэб только не любит рома! Молодой офицер, увидев, что творится бесчинство, ре¬ шительно растолкал толпу хохочущих солдат и проник в самую ее гущу. 15

Глава II Они грозятся отхлестать меня за правду, ты— за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не дураком. Шекспир, «Король Лир» — Что тут творится? — воскликнул молодой офицер, хватая за руку разъяренного солдата, орудовавшего плетью. — По какому праву истязаешь ты этого человека? — А по какому праву хватаешь ты за руки гренадера британской армии?! —в бешенстве крикнул солдат, обо¬ рачиваясь и замахиваясь плетью на осмелившегося при¬ коснуться к нему горожанина. Офицер шагнул в сторону, уклоняясь от грозившего ему удара, и шитый золотом мундир его блеснул в лунном свете между складок темного плаща. Рука изумленного солдата застыла в воздухе. — Отвечай, я жду, — продолжал молодой офицер, весь дрожа от еле сдерживаемого гнева. — Какого ты полка и почему истязаешь этого человека? — Мы. все — гренадеры славного сорок седьмого полка, ваше благородие, — смиренным и даже униженным тоном отвечал один из стоявших рядом. — Мы просто хотели по¬ учить уму-разуму этого дурачка, потому что он отказы¬ вается пить за здоровье его величества. — Этот грешник не боится гнева создателя! — вскри¬ чал избиваемый, с мольбой обращая к своему защитнику залитое слезами лицо. — Джэб любит короля, Джэб только не любит рома! Офицер, отвернувшись от этого тягостного зрелища, приказал солдатам развязать пленника. Ножи и ногти бы¬ ли тотчас пущены в ход, и бедняга поспешил надеть свою рубаху и куртку. В тишине, сменившей только что усми¬ ренное буйство, было отчетливо слышно его тяжелое ды¬ хание. — А теперь, бравые герои сорок седьмого полка, — ска¬ зал молодой офицер, обращаясь к солдатам, когда бедняга кончил одеваться, — вам знакомо это? Тот ^из солдат, на которого был обращен взор офицера, взглянул на поднесенный к его глазам рукав и в великом смущении узрел магические цифры своего собственного 16

полка и хорошо знакомый белый кант, украшающий алые мундиры его офицеров. Ни у кого не хватало духу произ¬ нести в ответ хоть слово, и после внушительного молчания офицер продолжал: — И это вы были удостоены чести поддержать заслу¬ женную славу солдат Вольфа? Это вы должны были стать достойными преемниками отважных воинов, покрывших себя славой под стенами Квебека! Ступайте прочь! Завтра я вами займусь. — Не забудьте, ваше благородие, что он отказывался пить за здоровье его величества. Думается мне, сударь, что будь здесь полковник Несбитт... — Негодяй! Ты еще осмеливаешься возражать! Прочь, пока я не арестовал тебя! Смущенные солдаты, у которых при появлении разгне¬ ванного офицера, словно по волшебству, вся разнуздан¬ ность превратилась в оробелость, поспешили прочь. Те, что служили дольше, шепнули остальным фамилию офи¬ цера, который столь неожиданно возник перед ними. Молодой офицер проводил их гневным взглядом, а ко¬ гда все они один за другим скрылись во мраке, спросил, повернувшись к пожилому горожанину, который, стоя в сторонке и опираясь на костыль, наблюдал всю эту сцену: — Известна ли вам причина, почему так жестоко обо¬ шлись с этим беднягой? Может быть, вы знаете, как это началось? — Этот парень слабоумный, — отвечал калека. — Голо¬ ва у него не в цорядке, но он безвредный, зла никому не делает. Солдаты пьянствовали вон в том кабаке. Они часто зазывают туда беднягу и потешаются над ним. Если этим выходкам не будет положен конец, боюсь, нам не мино¬ вать беды. Из-за океана нам шлют суровые законы, а эти вот молодчики под командой таких господ, как полковник Несбитт, мажут дегтем, вываливают в перьях и... — Друг мой, пожалуй, нам с вами не следует продол¬ жать этот разговор, — прервал его офицер. — Я сам при¬ надлежу к «солдатам Вольфа»' и приложу все силы к то¬ му, чтобы не была поругана справедливость; думаю, вы поверите в мою искренность, когда узнаете, что я тоже уроженец Бостона. Впрочем, я столь долгие годы провел вдали от родного города, что его приметы стерлись в моей памяти и я боюсь заплутаться в этих извилистых улицах. Скажите, не знаете ли вы, где проживает миссис Лечмир? 2 Феиимор Купер. Том IV 17

— Ее дом знает каждый житель Бостона, — отвечал калека. Тон его сразу изменился, как только он услышал, что имеет дело с бостонцем. — Вот Джэб только и делает, что бегает по поручениям. Он охотно покажет вам дорогу, ведь он очень вам обязан. Не правда ли, Джэб? Однако дурачок — ибо пустой взгляд и бессмысленная детская улыбка достаточно ясно свидетельствовали о том, что несчастный юноша, которого молодой офицер только что вызволил из рук мучителей, был жалким полуидио- том, — ответил на обращенный к нему вопрос с явной не¬ охотой и колебанием, что было по меньшей мере удиви¬ тельно, принимая во внимание все сопутствующие обстоя¬ тельства. — Дом госпожи Лечмир? Да, конечно, Джэб знает этот дом... Он найдет его с закрытыми глазами, только... только... — Ну что «только», балбес ты этакий? — воскликнул калека, горевший желанием помочь офицёру. — Только будь сейчас день... — С закрытыми глазами, но только днем! Вы не слу¬ шайте этого дурня! Вот что, Джэб, ты должен без всяких разговоров отвести этого господина на Тремонт-стрит. Еще рано,, солнце только что село, и ты успеешь попасть туда и вернуться домой в свою постель, прежде чем часы на Южной церкви пробьют восемь. — Ну да, ведь это какой дорогой идти, **- возразил упрямый дурачок. — Я вот знаю, сосед Хоппер, что вы и за час не доберетесь до дома госпожи Лечмир, если пойде¬ те по Линн-стрит, а потом по Принс-стрит и назад через Сноу-Хилл. А уж если будете останавливаться, чтобы по¬ глядеть на могилы на холме Копс-Хилл, так и подавно. — Слыхали? Ну, раз дело дошло до могил на Копс- Хилле, значит, этот несчастный дурень заупрямился! — сказал калека, которому пришелся по душе молодой офи¬ цер; он, казалось, готов был проводить его сам, если бы не больные ноги. — Господину офицеру следует вернуть назад своих гренадеров, чтобы они научили тебя уму- разуму, Джэб. — Не браните этого несчастного, — сказал офицер. — Думаю, что память в конце концов придет мне все-таки на выручку, а если нет, так я могу спросить дорогу у любого прохожего. — Конечно, если бы Бостон был прежним, вы могли 18

бы задать такой вопрос любому встречному на любом пе¬ рекрестке,— сказал калека. — Но теперь, после «кровавой резни» \ редко можно встретить прохожего на наших улицах в этот час. К тому же сегодня субботний вечер, ко¬ гда такие вот, как вы видели, бездельники любят устраи¬ вать попойки. Эта солдатня особенно неистовствует с тех пор, как у них ничего не вышло с пушкой в Салеме. Впро¬ чем, не мне вам рассказывать о том, как ведут себя солда¬ ты, когда распояшутся. — Мне пришлось бы признать, что я плохо знаю своих товарищей по оружию, сударь, если бы их сегодняшний поступок мог служить образчиком их обычного поведе¬ ния, — возразил офицер. — Идемте, Меритон. Я не думаю, чтобы нам предстояли большие трудности. Угодливый слуга поднял поставленный на землю сак¬ вояж и уже готов был тронуться в путь вместе со своим хозяином, но тут дурачок подобрался бочком к офицеру, робко заглянул ему в лицо и вдруг, собравшись с духом, словно взгляд офицера придал ему храбрости, выпалил: — Джэб покажет господину офицеру дом госпожи Леч- мир, пусть только господин офицер прикажет своим гре¬ надерам не трогать Джэба, если они его встретят на том краю города. — Вот оно что! — рассмеялся молодой человек. — Ты, значит, хитер, хотя и дурачок. Ладно, я принимаю твое условие. Но берегись, если ты затащишь меня любоваться могилами при лунном свете! Тогда не миновать тебе рук не только гренадеров, но и артиллеристов, и легкой пехоты, и всех остальных. С этой добродушной угрозой молодой офицер последо¬ вал за своим юрким проводником, предварительно друже¬ ски распрощавшись с любезным калекой, а тот все про¬ должал давать наставления дурачку, наказывая ему не сбиваться с прямой дороги, и кричал им вслед, пока его голос не замер вдали. Провожатый с такой стремительно¬ стью двигался вперед по узким, кривым улочкам, что мо¬ лодой офицер едва успевал поглядеть вокруг. Впрочем, даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы убе¬ диться в том, что они находятся в одном из самых гряз¬ 1 Пятого марта 1770 года солдаты во время беспорядков убили я ранили девять жителей Бостона. Похороны убитых превратились в народную демонстрацию. 2* 19

ных и нищих кварталов города, и, сколько ни старался молодой человек, он не мог вспомнить, видел ли он эти улицы прежде. Меритон то и дело громко кряхтел и взды¬ хал, следуя за своим господином, и тот, наконец, усомнив¬ шись в их своенравном проводнике, воскликнул: — Неужели ты не можешь показать своему соотечест¬ веннику, который семнадцать лет не был на родине, чего-« нибудь получше этих грязных закоулков? Прошу тебя, веди нас по более благоустроенным улицам, если таковые имеются в Бостоне. Джэб остановился как вкопанный и с выражением не¬ прикрытого изумления заглянул в лицо своему спутнику, а потом, ни слова не говоря, свернул в сторону и, попетляв еще несколько минут, скользнул в такой узкий переулок, что, став посредине мостовой, там можно было коснуться противоположных зданий руками. Увидав этот темный и кривой проход, офицер на мгновение заколебался, но, заметив, что его проводник уже скрылся за поворотом, прибавил шагу и догнал его. Вскоре они вынырнули из темноты на простор более широкой улицы. — Вот, — торжествующе изрек Джэб, когда мрачный переулок остался позади, — разве король живет на такой узкой и кривой улице, как эта? — Его величество предоставляет эту привилегию те¬ бе, — ответил офицер. — Госпожа Лечмир очень важная дама, — продолжал дурачок, следуя, как видно, прихотливому течению своих мыслей и выражая их вслух. — Она ни за что на свете не станет жить в этом переулке, хотя, как говорит старая Нэб, он такой же узкий, как дорога в царствие небесное. Верно, поэтому они и назвали его Методистским. — Я слышал, что дорогу, о которой ты говоришь, на¬ зывают узкой, но ведь ее называют также и прямой, —* сказал офицер, которого позабавило замечание дурачка. — Одиако вперед, время не ждет, а мы медлим. Джэб быстро зашагал дальше и снова свернул в дру¬ гой узкий и кривой переулок, который, однако, уже более заслуживал названия улицы, и скользнул в тень нависав¬ ших над тротуаром верхних этажей деревянных домов. Наконец после нескольких капризных изгибов эта улица вывела их на треугольную площадь, и Джэб, сойдя с уз¬ кого тротуара, направился прямо к центру площади. Здесь он снова остановился и, повернувшись лицом к зданию, 20

составлявшему одну из сторон треугольника, проговорил серьезно, с неподдельным восхищением: — Вот! Вот она, наша Северная церковь! Видели ли вы где-нибудь еще такую молельню? Скажите, король молится богу тоже в таком красивом храме? Офицер не позволил себе посмеяться над восторжен¬ ностью бедного дурачка, ибо в этом обветшалом, но свое¬ образном деревянном сооружении он узнал бесхитростную постройку первых пуританских зодчих, чьи простые и гру¬ боватые архитектурные вкусы были усвоены их потомка¬ ми, пытавшимися внести в этот стиль некоторое разнообра¬ зие, но без особой пользы. В эти мысли вплетались, ожи¬ вая, воспоминания, и он невольно улыбнулся, припомнив то время, когда ему случалось взирать на подобные соору¬ жения с чувством, весьма близким тому глубокому востор¬ гу, который отражался на лице дурачка. Джэб, вниматель¬ но наблюдавший за выражением его лица и по-своему его истолковавший, протянул руку и указал на дома, стояв¬ шие на другой стороне площади и отличавшиеся некото¬ рыми архитектурными претензиями. — А вон там... Вон, поглядите на те дворцы! Скряга Томми жил в том, что с колоннами — на них еще вверху цветы. И короны — видите, короны! Говорят, сйряга Том¬ ми большой охотник до корон и до крон. Даже губернатор¬ ский дворец был недостаточно хорош для него, вот он и жил здесь... А теперь говорят, он днюет и ночует у короля в кошельке! — А кто он такой, этот «скряга Томми», и по какому праву мог бы он поселиться в губернаторском дворце, даже если бы он того пожелал? — А по какому праву каждый губернатор живет в этом дворце? Потому что это дворец короля, хотя платит за него народ из своего кармана! — Прошу прощения, сударь, — прозвучал за спиной офицера голос Меритона, — следует ли это понимать так, что американцы всех своих губернаторов именуют «скряга Томми»? Услыхав этот праздный воцрос, офицер обернулся и в ту же минуту с удивлением обнаружил, что старик незна¬ комец, его спутник по плаванию, следовал, по-видимому, за ними всю дорогу, ибо он стоял неподалеку, опираясь па посох, и, подняв вверх худое, изборожденное морщинами лицо, залитое лунным светом, внимательно разглядывал 21

бывшую резиденцию Хэтчинсона1. Пораженный этим не¬ ожиданным открытием, офицер пропустил мимо ушей во¬ прос камердинера, и Джэб ответил за него: — А то как же! Ведь каждого следует называть его настоящим именем, — заявил он. — Прапорщик Пек так и зовется — прапорщик Пек, и попробуйте назвать дьякона Уинслоу как-нибудь иначе, а не дьяконом Уинслоу — уви¬ дите, как он на вас взглянет! А я Джэб Прей, потому что так меня прозвали; и почему бы это губернатору не назы¬ ваться скрягой Томми, если он и есть скряга Томми? # — Придержи свой язык, ведь ты говоришь о предста¬ вителе нашего монарха! — сказал офицер, поднимая трость, словно собираясь проучить дурака. — Или ты забыл, что я тоже солдат? Дурачок испуганно отпрянул и, покосившись испод¬ лобья на офицера, отвечал: — Вы же назвали себя бостонцем! Офицер хотел было что-то шутливо возразить, но в эту минуту старик незнакомец быстро шагнул к дурачку и стал рядом с ним с видом столь серьезным и торжественным, что это совершенно изменило ход мыслей офицера. — Для этого юноши священны узы крови и голос отчизны, — пробормотал незнакомец, — и это достойно уважения! Молодой офицер задумался и молча двинулся дальше по улице. Быть может, он почувствовал опасность такого рода намеков,'которые он уже не раз слышал из уст сво¬ его загадочного спутника еще на кррабле. Оглянувшись, он заметил, как незнакомец дружески пожал руку дурач¬ ка, прибавив при этом вполголоса еще несколько слов по¬ хвалы. Джэб скоро занял свое место впереди, но шел он теперь гораздо медленнее. Дурачок, сворачивая с одной улицы на другую, явно колебался иной раз в выборе на¬ правления, и у офицера мелькнула мысль — уж не повел ли его провожатый кружным путем, чтобы подольше не приближаться к дому миссис Лечмир, который явно вну¬ шал ему страх. Раза два молодой офицер поглядывал по сторонам в надежде спросить дорогу у какого-нибудь прохожего, но ночь уже спустилась на город, погрузив его в безмолвие и тишину, и на улицах, по которым они 1 Хэтчинсон Томас (1711—1780) — с 1771 года по 1774 год был губернатором Массачусетса, 22