Он долго стоял под душем и натирал себя мочалкой с самым пахучим гелем, который только смог найти. И все равно тело жгло от чужих прикосновений, особенно горели ноги, пах и шея. Билл пометался по спальне, совершенно позабыв про девушку, натянул плавки и залег в джакузи на улице.

— Ты чего тут делаешь? — нахмурился наконец-то вернувшийся Том, присев на край большой ванны. — Холодно уже, вылезай. Простудишься.

— Не могу, — всхлипнул он.

Том стал серьезным. Взял брата за руку и заставил подняться. Осмотрел всего.

— У тебя даже синяков нет. Вылезай. Все хорошо.

— Рука?

Он показал немного припухшую кисть с едва заметным синяком.

— Я давно не дрался. Ударил неправильно.

К братьям подошла Луиза с полотенцем, халатом и какой-то мисочкой. Полотенце и халат положила на стул рядом, а из мисочки достала кубики льда и водрузила их на изувеченную конечность Тома. Он тут же расплылся в блаженной улыбке.

Билл опять опустился в воду и сжался в комок.

— Ну, кончай депрессировать, — похлопал его по плечу Том. — В конце концов, глядя правде в глаза, ты выглядел так, что я вообще удивляюсь, как ты без приключений… — осекся.

— Билл, — погладила его по голове Луиза. — Ты выглядел сногсшибательно. Ты удивительно красивый. А в макияже ты вообще похож на Мадонну Рафаэля — тобой можно только любоваться. Она восхитительно красива. Такая светлая, невинная, такая волшебная! Я когда ее впервые увидела, поняла, что нет картины прекраснее. И ты такой же волшебно прекрасный! Неудивительно, что этот чурбан потерял голову, увидев тебя. Я никогда не умела настолько идеально краситься. Ты можешь меня научить? Можешь мне помочь? Пожалуйста… Для меня это будет такая честь…

Билл поднял лицо от коленей и, посмотрев на нее, кивнул.

— Вылезай. Тебе надо беречь голос. К чему тебе простуды?

Том протянул ему полотенце и халат. Помог вылезти.

— Пойдемте в столовую. Я чай заварила.

— Я бы выпил водки.

— Я бы тоже.

— Только по чуть-чуть.

— Ага, — в один голос.

Они пили чай на террасе и смеялись. Теперь произошедшее выглядело по меньшей мере смешно. Билл вспомнил, как перепугался и практически впал в ступор, но его разум не дремал, а рот нес какую-то заумную ерунду. Том заметил, что что-то происходит случайно: он увидел, как брат как-то неловко попытался встать, а потом рухнул обратно на диван, явно не по своей воле. И это ему не понравилось. Подойдя ближе, Том понял, что один не справиться и послал Луизу за охранниками, решив, что если он просто тупо будет стоять рядом с Биллом и каким-то дегенератом, то и брат останется целехоньким, и от урода удастся избавиться без особых проблем, когда подойдет охрана. Драться он не планировал, но уж больно мужик нарывался.

— Представляете, — рассказывала Луиза, — эти охранники не говорят ни по-итальянски, ни по-немецки, я пока им объяснила, что мне нужна помощь… Я так испугалась за вас! Особенно, когда Том ударил это ничтожество!

— Ужасно, — выдохнул Том. — Я сам испугался. — И тут же спохватился: — Хотя… Что бы он мне сделал? Бегаю я быстро! Дерусь отменно! Да ничего бы он мне не сделал! Рядом со мной вы под надежной защитой.

Ребята рассмеялись.

— Я знаю, какого вида смерти Том избежит точно, — проговорила она сквозь смех. — От скромности!

И опять все хохотали громко и заливисто.

А потом Билл понял, что третий — лишний, и как бы он сейчас не боялся оставаться в одиночестве, пришлось покинуть сладкую парочку, сославшись на усталость, пережитый стресс и сонливость после трех рюмок водки. Он ушел к себе в спальню, достал ноутбук и принялся разбирать почту и сообщения, поступившие с его тайного дневника. Хотя назвать это дневником в полном смысле слова нельзя. Он почти ничего не писал о себе в открытом доступе, предпочитая приватную переписку с избранными друзьями, изредка выкладывал какие-то понравившиеся фотографии, сделанные фанатами. Его близкие зарубежные друзья знали, как его можно достать, было несколько человек, с которыми он был максимально открыт и честен. Они знали его настоящим, без маски африканского божества, уставшего, капризного, испуганного, отчаявшегося. Он в свою очередь знал, что может им доверять, что все останется между ними, не расползется по сети, и он не будет выставлен идиотом на всеобщее посмешище. Заметив пару друзей он-лайн, он поболтал с ними о том, о сем, вывалив на несчастных эмоции последних дней, умолчав лишь о вечернем происшествии и новой пассии Тома. Ему нужно сейчас общество, он не может остаться один… Боится…

Уснуть никак не получалось. Покрутившись с бока на бок, прогнав в уме еще раз разговор с мужиком, наговорив ему мысленно всякой гадости, набив виртуально морду и отпинав ногами, Билл решил покурить. Надо было выпить успокоительного. Чего-то его нервная система барахлит. Опять трясти начало… Взяв сигареты, он вышел к бассейну и развалился в шезлонге.

В комнате брата во всю горела иллюминация. Поэтому из темноты сквозь тонкую органзу тюли Билл прекрасно видел все, что происходит в спальне. Луиза не пошла к себе в отель, а может Тому стало лениво ее провожать, но факт оставался фактом — девушка сидела сейчас с ногами на постели брата, в его же просторной футболке и о чем-то увлеченно рассказывала. Том переоделся в шорты… Майку не надел. Сидит прямо перед ней по-турецки. Судя по похлопыванию по пузу, хвастается накачанным прессом. Билл скептически покачал головой — ох, какой же он хвастун! Кажется, вечер будет приятным. Надо сделать себе чего-нибудь выпить и устраиваться поудобнее.

Он быстро донесся до мини-бара в гостиной, достал «Швепс», развел его водкой, кинул много льда в стакан и вернулся в свой шезлонг.

Они болтали очень долго. Билл уже наполовину прикончил мерзкое пойло, малость захмелел и теперь хотел зрелищ. Но, кажется, у Тома творческий кризис, потому что приставать к девушке он, похоже, не собирался. Билл завтра его обстебает по полной программе, если они сейчас мило улягутся спать. Хотя нет… Скорее всего, Том уступит ей свою кровать king-size и пойдет спать на диван в гостиной. Кавалер, блин.