Обратился к прохожему. По-английски не понимает, но опять указал в сторону кладбища. Билл по-немецки послал его в интимное место.

Еще одна милая синьора. И опять… Туда же…

Он стоял на площади и отказывался верить.

— Могу ли я вам помочь? — спросила молодая женщина по-английски.

— Да, — кивнул он. — Мне очень нужна помощь. Что здесь написано?

Она мельком глянула в записку:

— Кладбище Верано. Центральная аллея. Линия 12. Фамильный склеп фон Клейст.

Билл побледнел и пошатнулся.

— Вам плохо? — схватила она его за плечо.

— Вы даже не представляете, насколько…

— Вызвать скорую?

— Нет.

— Хотите, я помогу вам найти…

— Пожалуйста…

Она пошла вперед к воротам. Билл проследовал за ней. Постояла около схемы, изучая ее. Билл нервно курил, не в силах поднять глаза.

— Я узнаю у администрации. Подождите здесь, — усадила его на скамейку.

Он закурил еще одну. Все как в тумане. Такого не может быть. Ей же восемнадцати еще не исполнилось! Или только-только исполнилось… Идиотизм… Ошибка! Это какая-то ошибка…

Девушка появилась минут через десять. Билл как раз докурил третью сигарету. Поманила за собой. Он покорно поплелся следом, прикуривая четвертую…

Она уверенно прошла по широкой аллее мимо красивых статуй и каменных крестов почти до самого конца. Билл отчаянно разглядывал собственные кроссовки. Руки дрожали. Ошибка! Господи, пусть это будет ошибкой! Ну, пожалуйста, Господи, пусть это будет ошибкой! Все так хорошо складывалось… Словно вел кто-то…

Повернула налево и опять до конца.

Красивый памятник на импровизированной площади. Много фамилий. Братская могила.

Направо. Шагов сто.

— Кажется, нашла. Сейчас посмотрю, — обогнула небольшое строение с готической башенкой наверху, поросшей травой, похожей на осоку. Веерная пальма под каменным окном, в котором вырублен какой-то сюжет из Библии.

Пахнет смолой кипариса.

Птички щебечут.

Припекает.

Страшно…

— Сюда, идите сюда. Здесь закрыто, но не заперто.

Билл сделал над собой усилие и пошел на зов.

Над низкой дверью склонилось две женских фигуры. Лица скрыты капюшонами, головы низко опущены. Рядом стоят вазы с белоснежными цветами. Маленькие кустовые хризантемы. Пахнут. Тонко и горько. Над дверью каменный вазон, откуда свешивается какая-то пушистая трава с длинными, тонкими листьями. На двери католический крест и отходящие от него солнечные лучи.

Девушка с некоторым усилием толкнула дверь и та тяжело, но поддалась двумя половинками. Она осторожно вошла. Билл так тупо и стоял в метре от ступеней, прикуривая очередную сигарету…

Она зажгла свечи внутри.

Вышла на улицу, посмотрела на часы.

— Мне надо идти. Но если хотите, я могу остаться. Мне кажется, вам сейчас нельзя одному…

Билл не ответил.

Сигарета в руках дрожала.

Холодно как-то…

Страшно…

Этого не может быть… Ей же еще и восемнадцати не исполнилось… У него же все так хорошо получалось… Ему все помогали, словно вел кто-то незримый, дорогу освобождал…

Очень медленно зашел в склеп, буквально преодолевая какую-то мощную преграду.

Он увидел это сразу же: на полу в большой вазе стоят свежие белые розы, а на стене — мраморная табличка, на которой выбито золотыми буквами

Mary Susan Louise Melatto v. Kleist

1990 — 2008

Билл ошарашено смотрел на буквы. Дотронулся до них пальцем, словно не веря глазам. В груди и голове боролось несколько весьма противоречивых эмоций, начиная от обиды и заканчивая полным ступором.

— Что ж ты… — растерянно произнес, погладив камень. — Ты ж так меня подвела... Я к тебе специально приехал… Человек ради тебя на Мальдивы летал, администраторов уговаривал, связи поднимал, а ты… Как ты могла? Как ты могла так подло умереть такой молодой? Ты же меня подставила. Что я скажу Тому?..

Билл уперся лбом в табличку. Потом прижался к ней щекой и закусил губу. Хотелось кричать. Кричать так сильно, как только возможно. Но вместо этого он лишь прерывисто дышал, кусая губы. Хотелось бить кулаками по стенам, разбить здесь все. Но вместо этого он лишь сильнее вжимался в мрамор. Он настроил себя только на победу. Он последние сутки прокручивал в голове тысячу вариантов ее отказов и своих убедительных доводов. Он готов был отбить ее у парня. Он готов был ее уговаривать и брать измором до тех пор, пока она не согласиться поехать с ним. Он готов был взять все грехи мира на себя, лишь бы она вернулась к Тому. Любой компромисс. Любой каприз. Любая прихоть. Лишь бы вернулась. И что теперь ему делать? Что сказать Тому? Если бы брат не знал, что он поехал за Луизой в Рим, то Билл бы молчал, не вспоминал о ней никогда и заткнул бы любого, кто произнес бы ее имя при близнеце. Но Том знал. Знал и ждал его возвращения. С Луизой. Не об этом ли он хотел поговорить? Не это ли хотел сказать? Билл вспомнил, как во время истерики в Штатах Том сказал, что у него ничего не получится, он не сможет вернуть Луизу. Билл сполз на пол и закурил от ближайшей толстой свечи. Давай вспоминать… На Мальдивах он ставит брату условие, чтобы тот избавился от девушки. И Луиза каким-то загадочным образом из его жизни исчезла, но за это Том от него отвернулся, обиделся и не общался. А потом, видимо назло, завел себе не любовницу, а любовника, и жестко пресекал все попытки Билла влезть в свою жизнь. Но как он мог отшить девушку? Он ее неделю раскручивал на секс. А она же вся из себя такая правильная была… Он ее трахнул… И бросил… Твою мать… Потом этот скандал в Европе, где ее имя не полоскал разве что ленивый. Том тоже нес какую-то муть про баб, про очень большое количество баб, которых он трахал на отдыхе. А она ж правильная… Она же из приличной семьи… И они, получается, опозорили ее. Может быть, она забеременела? И тут Том про своих баб на весь мир… Нагулянная беременность — это такой позор для семьи. Билл обхватил голову руками и уткнулся носом в колени. Они довели ее до самоубийства. Они опозорили ее и довели до самоубийства. И если Том об этом узнает, конец всему. Его бросил князь. Бросил, наверное, так же, как Том бросил Луизу. Все сходится… Бумеранг… Карма… Том гуляет с девчонкой, трахает ее и бросает. Они позорят ее на весь мир. Потом у брата появляется любовник, который трахает его и бросает. Не дай бог, чтобы откуда-нибудь выплыла информация по этому. А сон? Том ведь бежал к Луизе, которая… Он задохнулся. …Которая превратилась в Хель. Хель звала его. Луиза… отомстит? Тома нельзя оставлять одного! Его бросил князь. Он постоянно пил в последнее время. И эти истерики. Как часто это с ним случалось? А вдруг однажды он не выдержит и вскроет себе вены?