– Мы уже опоздали, – заявил Грайс раздраженно.

– Поесть?

– Да посмотри ты!

Двое мужчин уже подсели к столику женщин и дружески болтали. Они вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть то, что открывали вырезы их платьев, и наверняка придумывали, что будут говорить своим женам.

– Пошли, – бросил Грабянский.

– В китайский?

– Китайский.

Мария Рой три раза переодевалась, прежде чем спустилась вниз. Ей было бы легче подобрать платье и все остальное, если бы она была в состоянии вспомнить, к какому из ее нарядов Гарольд проявил интерес или хотя бы заметил его. Наконец она остановилась на блузке из шелка с высоким воротом и широких брюках. Она капнула духами на запястья, за ушами и совсем чуть-чуть между грудями, прежде чем поднять молнию на жакете.

Когда Мария спустилась в гостиную, Гарольд уже так наприкладывался к бутылке, что вместо долгих приготовлений она могла бы с таким же успехом завернуться в пакет из мусорного ведра.

Он лежал, развалившись на диванчике и спустив одну ногу на пол, где были расставлены в ряд три стакана с разным количеством спиртного в каждом.

– Это был Маккензи, – пояснил он. – Звонил по телефону. Это дерьмо хотело, чтобы я пошел и измазался о тухлую задницу этого вонючего Фримана Дэвиса, чтоб ему провалиться.

«Кому? – подумала Мария. – Маккензи или Дэвису? И кто этот Дэвис?»

– Вышвырнуть меня – вот чего они хотят. Полегоньку, понемножку, шаг за шагом. Знаешь, как говорит Маккензи: «Фриман может это сделать, почему бы тебе не позволить Фриману позаботиться об этом? Расслабься, Гарольд, научись что-то отпускать от себя. Сосредоточься на общем руководстве, пусть повседневными делами занимается Фриман». Все этот вонючий Фриман.

Он приподнялся и потянулся за стаканами, но не смог ухватить ни одного.

– А, черт! Черт их всех побери! Единственное, зачем я понадобился им в этом чертовом баре в «Пентхаузе», – это поставить меня около окна и вытолкнуть из него.

Гарольд слишком сильно наклонился и медленно скатился с дивана на ковер, где и остался спокойно лежать.

– Пошли они, – пробормотал он.

Между секциями ресторана были панели из цветного стекла и экран, на котором рельефно изобразили такую большую креветку, каких Грабянскому в жизни не приходилось видеть.

– Представь ее с чесноком! – восхитился Джерри.

Они прошли через зал. На низких черных столиках лежали толстые папки с меню. Четыре человека стоя пили джин с тоником, перед тем как занять свой столик. Высокий китаец в смокинге спросил, не желают ли они что-либо выпить. Они прошли мимо, поднялись на две ступеньки и очутились в главном зале ресторана. К ним с самоуверенным видом подошла официантка на высоких каблуках, в обтягивающей бедра юбке, с разрезом, уходящим далеко выше колена.

– Сюда, пожалуйста, джентльмены. – Ее произношение было почти как у Сюзи Вонг с небольшим акцентом уроженки Ноттингема или Дербишира.

Грайс чуть не споткнулся, уставившись на ее ногу.

– Это место подойдет?

– Похоже, да, – ответил Грабянский.

– В любом случае, – заметил Грайс, осматриваясь, – мы будем платить за все это.

Грабянский не переставал удивляться тому, что человек, который выбрасывает сорок фунтов на пятнадцатиминутный массаж, может без конца ворчать по поводу еды, стоимость которой несравнимо меньше.

– Могу я принести джентльменам что-либо выпить?

– Пива, – ответил Грайс, – пинту.

– Извините, сэр, мы не подаем пинтами.

– Нет пива?

– У нас порции по половине пинты.

– Принесите мне две. Хорошо?

– Конечно, сэр. – Она устало улыбнулась Грабянскому. – Для вас, сэр?

– Чай, пожалуйста.

– Китайский чай?

– Да.

Она ловко убрала со стола винные рюмки на длинных ножнах, развернула перед каждым из них меню и направилась к бару.

– Ну что, закажем дежурное меню на двоих? – Грайс захлопнул меню.

Грабянский покачал головой.

– Ты знаешь, в чем твое несчастье? – обратился к нему Грайс.

– Думаю, ты просветишь меня.

– Раньше все, чего ты хотел от жизни – это вычеркнуть из своей книжицы о птицах еще один экземпляр и забраться на новую гору. Теперь – это сутенерские рестораны и чужие жены.

– Я думаю, – произнес ровным голосом Грабянский, – я возьму цыпленка, орехи кешью, шипящую на сковородне рыбу с зеленым луком и солодковым корнем. Да, еще «Овощи монаха» и специально поджаренный рис. Что ты думаешь по этому поводу?