Двумя днями позже, приехав к Хамиду, я застал его одетым в свой самый лучший костюм, его волосы еще были мокрыми после душа. В руках он держал пустой бумажный пакет, который он вручил мне с просьбой сохранить для него.

— Для чего он? — спросил я.

— Он для яйца, — ответил он. — Мы заберем его с собой, когда будем уходить.

— Ты скажешь мне, что ты будешь делать с ним? — спросил я.

— Подожди и увидишь, — сказал он, садясь в машину. В молчании мы ехали через Гайд Парк по направлению к Хэмпстеду, где жил этот мужчина. Когда мы ехали через центр Лондона за Кенсингтон Гарден, мысль об этом человеке, сидящем с яйцом в руках и ждущим нас, показалась мне настолько невозможной, что я начал хихикать.

«Что здесь смешного? — спросил Хамид. — Ты не хочешь, чтобы ему стало лучше?»

«Конечно, хочу», — ответил я.

«Тогда, ради Бога, оставайся серьезным. Это очень сложное дело».

Остаток дороги мы проехали молча. Целью нашего путешествия оказался маленький красивый домик в Рэд-женси, стоящий на живописной террасе не вершине Хэмпстедского холма. Хамид находился в странном состоянии — я никогда не видел его таким. Его глаза были наполовину закрыты, а губы шевелились, как будто он разговаривал сам с собой или, возможно, молился.

Как только я остановил машину, он открыл дверь и вышел. Когда я запер машину и поспешил за ним, он уже вошел в дом. Нас приветствовал худощавый мужчина, который представился как Малкольм. Со множеством нервных жестов он проводил нас в гостиную и предложил чай. Хамид согласился. Как только он вышел, Хамид повернулся ко мне и спросил: — Ну, где оно?

Я невольно оглянулся: — Что, Хамид?

Мне показалось, что он неожиданно рассердился:

— Ты обладаешь чувствительностью. Ты должен знать. Что-то в этом доме не так. Иди и найди это.

— Но, Хамид, — возразил я, — я не могу просто так без разрешения ходить по дому и искать.

— Делай, как я сказал. Поднимись наверх и выясни, что здесь не так.

В этот момент я почувствовал, что мне гораздо проще пройтись по дому без приглашения, чем ослушаться Ха-мида. Я не имел ни малейшего представления о том, что я ищу, но в приказе Хамида было столько силы, что я уже был наверху, прежде чем успел спросить себя, что я делаю. На втором этаже передо мной были четыре закрытые двери. За первыми двумя были спальни, дальше — ванная комната. Однако четвертая комната была другая. Это была мастерская. В темноте я мог разглядеть только силуэт большой картины в центре комнаты. Когда, открыв занавески, я повернулся к картине, я испытал сильный шок. Картина на мольберте была примерно семь футов в высоту, но то, что она была узкой, создавало иллюзию еще большей высоты. Я увидел огромные лошадиный череп и хребет, поднимающиеся из неподвижной глади воды. Хребет казался просвечивающим, как будто охваченным бледным пламенем, тогда как череп был окрашен зловещим красным светом. Рассматривая картину, я заметил крошечные огоньки, облизывающие изнутри и снаружи хребет и челюсть. Дух ужасающего зла, исходящий от картины, был просто ошеломляющий. Я тихо закрыл дверь и быстро спустился вниз. Чай уже был налит, и эти двое разговаривали друг с другом.

— В спальне все в порядке? — спросил меня Хамид.

— Да, — ответил я, не зная, что еще добавить. Хамид обернулся к Малкольму и попросил его принести немного темного сахара. Как только мужчина еще раз скрылся в кухне, Хамид спросил меня: — Ну, что это было?

Как можно более осторожно я сказал ему. Казалась, он был доволен или, возможно, испытал облегчение.

— Спасибо, — произнес он. — Теперь мы можем начать.

Когда Малкольм возвратился, неся сахар, Хамид немедленно начал:

— С собой ли у вас яйцо, которое мой друг велел вам купить? Дайте его мне, пожалуйста.

Малкольм осторожно вынул яйцо из кармана пиджака и передал его Хамиду. Хамид тут же взял его, как бы взвешивая в руках. Затем, попросив ручку, он начал исписывать яйцо арабскими словами. Никто не произнес ни слова в тот момент. Когда поверхность яйца была полностью исписана, Хамид повернулся и сурово взглянул на Малкольма.

— Вы совершили серьезную ошибку, — начал он. — Неверно используя свою сексуальную энергию, вы подверглись воздействию ужасного зла. Мне сказали, что вы обращаетесь за помощью уже в третий раз. Это правда?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что дважды вы уже были у тех, кто знает об этом, но вы не выполняли их инструкции, и поэтому вам не стало лучше. Это так?

Малкольм, пристыженный, пояснил, что это действительно так. Дважды он по случаю попадал к целителям, но они требовали от него исполнения таких вещей, которые он был не в состоянии вынести.

— Что они сделали, чтобы помочь вам? — спросил Хамид.

— В основном они давали мне специальные травы и чай, — ответил он.

— Но не говорили ли они вам не есть мяса в течение сорока дней и не притрагиваться к алкоголю в течение этого периода?

Малкольм казался ошеломленным и озадаченным.

— Как вы узнали об этом? — спросил он.

— Все это в яйце, — ответил Хамид. — Вся информация заключена в яйце, не так ли? А теперь, раз уж вы попросили о помощи, примите ли вы мое лечение безоговорочно ?

Малкольм кивнул.

– Тогда принесите полотенце и обмотайте его вокруг шеи,- сказал Хамид. — Я разобью яйцо у вас на лбу».