— Я не совсем уверен, — сказал я. — Думаю, что я начинаю видеть, но пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу понять, что все это означает. И я до сих пор совершенно не понимаю, что означает смерть одной из бабочек.

— А, — ответил гид, — это сложно понять, если вы не привыкли к нашему стилю, но это просто, если вы поймете, каким образом Шейх использует рассказы для иллюстрации определенных моментов. Но вы должны помнить, что на самом деле я ничего не «объясняю». Вы должны дать собственное значение тому, что вы услышали сегодня.

Конечно, одной из бабочек в рассказе были вы, а Шейх был другой. Он сказал, что обе бабочки летели навстречу друг другу, подразумевая, что как ученик нуждается в учителе, так и учителю нужен ученик, чтобы послать сообщение дальше. Бабочка выступает здесь в качестве души, но для того чтобы пришло полное понимание, душ не должно быть две. Сейчас вы, возможно, говорите «моя душа» и «его душа». Но для понимания того, что развивается в вас, необходимо, чтобы исчезла идея собственной души, чтобы могла появиться Единая Душа. Вы понравились Шейху, и когда он сказал, что две бабочки встретились и одна из них умерла, он имел в виду, что придет время, когда все то, что, как вы полагаете, является вашей собственной личностью, умрет, и придет понимание.

Он на минуту сжал мою руку и сказал: — Если мы встречаемся должным образом, то мы встречаемся в сердце, и тогда уже больше не существует ни вас, ни меня. Теперь мне пора идти, мой друг. Удачи вам в вашем путешествии. Вы знаете, что это единственное путешествие, которое нужно совершить в этом мире.

Он встал, пожал мне руку еще раз и ушел.

Было поздно, когда я поднялся в свою комнату, но мне совершенно не хотелось спать. Я сел у окна и разглядывал темные силуэты города, черепичные крыши, старые здания европейской архитектуры, современные гостиницы и темные тонкие свечи минаретов, с которых скоро разнесется первый призыв к молитве. Я смотрел в окно до тех пор, пока торговцы не начали кричать на темных улицах, предлагая свои товары идущим на работу людям. Под моим окном раздавался приглушенный звук колокольчика и эхо медленных шагов по булыжной мостовой. В рассветной мгле появился человек, ведший огромного бурого медведя. Возможно, он пришел с востока Турции и теперь собирается заставлять медведя танцевать на улицах или на одном из пирсов Босфора. Я пожалел медведя, бредущего позади него, — еще одного исполнителя на улицах города контрастов.

*

Пока всходило солнце, я размышлял о том, как я буду разыскивать второго человека, с которым мне надо было встретиться. Опять у меня было только имя и никакого адреса, но Хамид сказал, что этот человек работает в лавке портного на улице вблизи базара, где расположены такие лавки. И только если бы я был достаточно чувствителен, то я смог бы найти нужную лавку. Я быстро нашел базар, но найти определенную лавку портного оказалось невозможно. Утро я провел, ходя взад и вперед по улицам, заходя в лавки, в поисках какого-нибудь знака, который указал бы мне, что я нахожусь на верном пути.

К полудню я очутился на месте, где торговали книгами. Я вошел в один из магазинчиков наугад, и немедленно мое внимание было привлечено свитком, исписанным красивой арабской вязью. Хозяин, стоявший сбоку от меня, что-то быстро сказал мальчику, стоявшему за прилавком. Мальчик быстро выбежал из магазина, а хозяин с помощью множества сложных жестов пригласил меня выпить с ним чая в задней комнате магазина.

Мы сидели друг перед другом за столом и пили сладкий мятный чай из крошечных чашечек, когда вернулся мальчик в сопровождении более взрослого мужчины, который заявил, что будет рад исполнить роль переводчика для нас.

Первое, что захотел узнать хозяин, почему я выбрал именно этот свиток. Понял ли я, что на нем было написано? Когда я сказал, что не понимаю, то старший начал переводить для меня. Это была первая сура Корана, ежедневная молитва каждого мусульманина в мире: «С именем Аллаха, всемилостивого и всепрощающего...» Мгновение в комнате царила тишина, а затем с улыбками и множеством жестов хозяин настоял, чтобы я принял свиток в дар.

Мы беседовали уже достаточно долго, когда хозяин встал и пригласил меня в другую комнату. Старый человек в чалме выступил мне навстречу из темноты.

— Этот человек настоящий Дервиш, — сказал переводчик, и все трое короткое время говорили по-турецки. Наконец старик повернулся ко мне, поднял свою руку, дунул поверх моей головы, произнося слово «Ху», точно так же, как это сделал Шейх прошлой ночью.

Когда мы опять сели за стол к свежему чаю, я рассказал торговцу книгами о своем задании и спросил его, не знает ли он Шейха, который работает в лавке портного. Но он просто покачал головой.

— Но как же мне найти его? — жалобно спросил я. — Я ходил, ходил и даже не нашел улицы, где расположены лавки портных, и я не говорю по-турецки.

Он улыбнулся, услышав отчаяние в моем голосе, встал и показал, что наша встреча закончилась. Переводчик тоже улыбнулся, переводя слова торговца книгами:

— Есть высказывание пророка Мухаммада (мир и благословение ему): «Верь в Аллаха, но прежде привязывай своего верблюда». Возможно, вы недостаточно работали над собой, в противном случае Аллах наверняка привел бы вас к нему.

Я поблагодарил их, и когда я выходил, хозяин воскликнул: «Салам Алейкум» — «мир вам».

Весь день я бродил вокруг базара, спрашивая на английском, французском и при помощи моего разговорника на турецком языках, где находится улица портных. Все происходившее было похоже на сон; я чувствовал себя