И вдруг отпрянула с коротким криком, со всех ног кинулась к Иванку. Тот уже сам скакал навстречу, готовый сразиться хоть с сотней половцев разом, но из-за разлапистой ели, тяжело опираясь на посох, вышел давешний волхв.

Был он точь-в-точь таким, как запомнил его Иванок зимой. Та же волчья душегрейка, холщовая грязная по подолу рубаха, кожаные чилиги, седая грива взлохмаченных волос и бороды, медные обручья на жилистых руках. Только глаза под густыми бровями смотрели по-иному - весенне и снисходительно.

Иванок прыжком спешился, и дрожащая Зелга прильнула к нему. Но юноша осторожно отстранил жмущуюся к нему девушку и, снимая шапку, пошел к волхву.

–  Здрав будь, старче, - молвил он.
– К тебе я.

–  Не один, - кивнул волхв.

Иванок обернулся на Зелгу, ободряюще кивнул девушке.

–  Я ее в половецком стане нашел, - сказал он.
– Все стало по-твоему слову…

–  Не по моему!
– Старец даже пристукнул посохом оземь.
– Не я - но Перун тебе судьбу предсказывал, я лишь словеса его передал. И вижу я, что последнего слова Громовник еще не сказал. Не все еще свершилось в судьбе твоей. Все еще впереди!..

Осмелевшая Зелга приблизилась, тронула Иванка кончиками пальцев.

–  Кто это?
– шепнула девушка.

–  Волхв, кудесник, - объяснил юноша.
– Он мне предсказал, что в бою я себе невесту добуду, а князю славу. И все стало, как он говорил.

–  А мне?.. Мне он может сказать?
– Зелга робко взглянула на волхва.

Тот несколько долгих мгновений смотрел на девушку, и в его взгляде было нечто такое, от чего Зелга засмущалась и спряталась за спину Иванка.

–  Добро тебе будет, девица, - вдруг проворчал волхв, но Иванку показалось, что сказал он это через силу, словно не хотел пугать ее заранее.
– Молись Ладе и Леле - они тебе помогут… А ты, - его взгляд снова коснулся Иванка, - помни мои слова - Перун тебя не забудет.

Он последний раз стукнул посохом оземь и уже повернулся, чтобы уйти в лес, но тут Иванок сорвался с места. Схватив испуганно пискнувшую Зелгу за руку, он подбежал к волхву и выдохнул:

–  Прошу тебя, старче… Окрути нас!

Волхв внимательно посмотрел на молодую пару, и вдруг светлая улыбка тронула его темные, еле заметные под усами губы, а в глазах загорелся радостный огонек. Пристукнув посохом оземь, он медленно поклонился на четыре стороны, прижимая свободную руку к груди:

–  Благодарствую, Даждьбоже!.. Благодарствую, Перуне!.. Благодарствую, Свароже!.. Благодарствую, Ладо!.. Не забыли еще внуки дедов своих - помнят и деды о внуках… Ступайте за мной, дети мои, - прибавил он подобревшим голосом и последовал в чащу, к своим идолам. Иванок бестрепетно шагнул за ним.

Конец года выдался тихим и радостным. Присмиревшие половцы не тревожили границ Руси, смерды спокойно собирали урожаи и работали на полях. По осени до самой зимы всюду справляли свадьбы. Гулял весь Киев - великий киевский князь Святополк Изяславич женился снова, на сыновнице византийского императора Алексея Комнина Варваре. Иванок справил свадьбу гораздо скромнее: воротившись в Киев, он устроил в тереме Данилы Игнатьевича небольшой пир, а через несколько дней уехал с молодой женой в свое сельцо.

А новый год начался с нерадостного известия - в Киеве в Выдубицком монастыре скончался долго хворавший княжич Вячеслав Ярополчич. Он так и не сумел до конца выздороветь от ран и, хотя к осени поправился, с первыми холодами ему опять стало худо, и перед Рождеством он скончался.

Закрыв сыновцу глаза, Святополк Изяславич вздохнул с облегчением - одним смутьяном меньше. Он чувствовал, что теряет власть - в последнем походе началовал Владимир Мономах. А его не то, что братья-князья и соседи - родные сыновцы не слушаются. Поэтому он втайне радовался, что Вячеслав никогда уже не потребует себе удела, не уйдет к врагам, не будет ждать его смерти. Тем более что накануне Варвара, смешно коверкая на греческий манер русские слова, поведала, что ждет ребенка.

Она была молода и горяча, гречанка Варвара, с тонким гибким станом, нежным ликом и серыми глазами. Ее слабо вьющиеся темно-рыжие волосы было так приятно ласкать ночами. Она искренне старалась понравиться великому князю, и неудивительно, что Святополк с пылом отдался страсти. Казалось, что к нему вернулась молодость.

Это не радовало Любаву. Княжеская наложница не становилась моложе и красивее, а смерть любимого сына и отъезд дочери на чужую сторону вовсе подточили ее. Она с тревогой косилась на свою соперницу и отчаянно хотела родить Святополку еще сына. Но князь был словно заколдован.

В те дни Святополку в самом деле было не до прежней наложницы. Сидящий наместником во Владимире-Волынском сын Ярослав, когда-то в отрочестве ожененный на венгерской княжне, дочери короля Ласло, овдовел, и надо было снова крепить связи с Венгрией, тем более что сам Ласло уже несколько лет как умер. У нового короля венгров Коломана не было дочерей на выданье. Венгры очень походили на руссов - их земля так же дробилась на уделы, так же шла борьба за власть: сам Коломан ослепил своего младшего брата и его маленького сына, чтобы убрать претендентов на престол. Однако в Венгрии было еще много молодых королевичей - и Святополк послал к уграм гонца с предложением руки своей второй дочери - Предславы.