–  Князь?
– задохнулся Иванок.
– Почто?

–  Половцы на Русь пришли!

–  Еду!
– Не раздумывая ни мига, Иванок поворотил коня домой.
– Сей же час еду!

Они вместе ворвались на подворье, распугивая кур и псов, и Иванок, не слезая с коня, начал приказывать.

Из молодечной повыскакивали дружинники, стали собираться, седлать коней, укладывать на подводу брони и дорожный припас. Забрехали псы. Бросив поводья конюшему, Иванок через три ступеньки ворвался в дом.

Навстречу ему, переваливаясь, как утица, выплыла Зелга. Молодая женщина сразу учуяла, что случилось что-то неладное, кинулась к мужу:

–  Нто? Что, соколик?

–  Князь зовет.
– Иванок на миг сжал ее руки.
– Половцы на Русь пришли.

–  Ой!
– Зелга схватилась за лицо. Иванок отвел ее ладони от щек, прижал к себе раздобревшую жену.

–  Не тужи, ягодка! Не горюй прежде времени. Жди меня и береги Мстишу.

–  Иванушка, - всхлипнула Зелга, обмякая в руках мужа. Иванок еле успел подхватить ее на руки, бегом бросился на женскую половину дома, где его встретили Марфа и нянька маленького Мстиши. Женщины захлопотали над обеспамятовшей Зелгой, а Иванок, которому недосуг было ждать, только поцеловал выбившийся из-под венчика темно-русый локон и убежал на двор.

Там уже все было готово. Княжеский гонец, захлебываясь, пил из жбана поданный девкой холодный квас. Все пятнадцать дружинников, которых кормил Иванок, сидели в седлах. Дворовые люди, холопы, слуги и закупы, толпились вокруг.

–  Ждите нас и ничего не бойтесь, - крикнул им Иванок, взлетая в седло.
– Жену и чад моих берегите!.. Прощайте!

Холопы растворили ворота, и всадники рысью выехали на дорогу.

В самом Киеве уже все про выход поганых ведали. Ремесленный люд доставал из подклетей сулицы и щиты, проверяли топоры. Бабы суетились и на всякий случай готовились прятать детей. Не заезжая на подворье Данилы Игнатьевича, хотя оно с недавних пор стояло пусто и холопы ждали приезда хозяина, Иванок сразу направился к княжескому терему.

Его встретили на пороге и сразу провели к князю. В светлице, кроме великого князя, был седоголовый одышливый старец с раскрасневшимся от натуги лицом и усталым, но еще твердым взглядом - старый тясяцкий Ян Вышатич. Но в его сторону Иванок даже не взглянул - войдя, он сразу увидел князя и больше уже не мог отвести от него взгляда.

Святополк Изяславич слегка поседел и стал, кажется, еще худощавее и костистее. Борода его концом лежала на коленях, холеные руки с длинными, унизанными перстнями пальцами цеплялись за подлокотники резного, украшенного золотом стольца. На постаревшем лице одни глаза горели прежним огнем, и, встретившись с князем взглядом, Иванок почему-то засмущался. В светлице повисло тяжелое молчание.

–  Так вот ты каков, Иванок Козарин, Данилы Игнатьевича сын приемный, - наконец сказал князь.
– Помню тебя… Ведаешь ли ты, что тебя боярин Данила взамен себя оставил?

О решении Данилы Игнатьевича уйти в монастырь, поделив нажитое между Иванком и монастырем в Черниговской земле, Иванок уже слышал в прошлом году. То был единственный раз, когда он приезжал в Киев после памятного выхода в Половецкую степь. Поэтому парень только кивнул:

–  Слышал.

–  А ведаешь ли ты, почто тебя ныне призвали?
– продолжал князь.

–  Половцы на Русь пришли, - ответил Иванок.

–  Пришли, - кивнул Святополк.
– Примчал гонец, что воюют они под городом Заречском, жгут села и нивы, гонят людей в неволю. Вот-вот сам город возьмут. Согласен ли ты послужить своей земле, оборонить ее от врага?

Иванок поднял голову. Совсем не те слова ожидал он услышать от Святополка Киевского.

–  Приказывай, княже!
– вырвалось у него.
– Готов голову за землю положить!..

–  Тогда вот тебе сказ - бери ты дружину мою и ступай к Заречску. В помощь тебе даю старого воеводу моего, Яна Вышатича…

–  Княже!
– Тот даже привскочил на лавке.
– Ослобони! Стар я!

–  Ничо, - отмахнулся Святополк.
– Ступай, Ян Вышатич, ступай. Старый конь борозды не портит. Будешь молодым началовать!.. И идите немедля! А воротитесь с победой - не забуду вас!

Вздохнув, Ян Вышатич медленно поднялся и осторожно отвесил поясной поклон, а Иванок смог только наклонить голову, не веря свалившемуся счастью. Вот чего он ждал столько времени, сидя в сельце Старом! Вот о чем мечтал, выезжая на днепровские кручи!

На другой же день княжеская дружина покинула город и двинулась в сторону Заречска. Двое воевод ехали впереди. Старый Ян Вышатич трясся в возке, зябко кутаясь в шубу и озираясь по сторонам. Иванок скакал рядом. А позади строем по двое рысила дружина.

На третий день пути впервые вышли к сожженной деревне. Обгорелые остовы домов еще дымились, но тел на улице не валялось, и, когда передние воины въехали в улочку, откуда-то сбоку послышалось шевеление. Из-за покосившейся баньки осторожно, вздрагивая при каждом звуке, выбралась какая-то женщина. За ее подол цеплялись двое малых ребятишек, а за спиной выглядывала еще чья-то лохматая голова.