Шрифт:
– Пошел прочь, поганый!
Схватила за запястье, выворачивая руку, отвела саблю. Половец оторопел - еще ни одна женщина на его памяти не осмеливалась возражать, ему. А тут еще уруска!
– Зарублю! Шайтан-баба!
– завизжал он.
– Ой, Светланушка! Да почто ты! Ради меня?!
– вскрикнула Олена.
– Да пусть голову мне снимет, лиходей! Все одно не жить!
Полонянки метнулись врассыпную, но Светлана не дрогнула. Серые как сталь глаза встретились с черными, раскрылись шире, выдерживая тяжелый злобный взгляд, - и победили.
– А, шайтан-баба!
– восхитился половец.
– Тебя в жены возьму - ты мне батыра родишь!
Светлана не поняла половецкой речи. Когда гроза миновала, она без сил опустилась на колени, и Олена, подползши к ней, обняла родственницу, беззвучно плача.
– Помру я вскорости, - всхлипывала она.
– Так пусть уж сразу, не мучаясь… а ты почто?
– Не помрешь!
– устало отозвалась Светлана. Она оказалась права.
Полон пригнали к Олешью, где те же купцы-иудеи ждали своей доли, чтобы везти русских в Херсонес и дальше - в Византию, Кордову, Багдад и Египет. Но прежде половцы занялись дележкой добычи.
Светлана даже вздрогнула, когда увидела того самого воина. Он шел прямо на нее, посмеиваясь, и улыбка у него была недобрая. Она отпрянула, но степняк решительно отстранил женщину и схватил за плечо Олену, выталкивая ее вперед:
– Эта!
Подскочили двое незнакомых, схватили за локти, заглядывая в лицо. Олена за время трудного пути похудела, почернела, но ее красота еще была видна, и ее, визжащую, сопротивляющуюся, поволокли куда-то прочь.
– Прощайте, сестрицы милые! вопила она на весь кош.
– Никогда мне с вами не свидеться! Увезут меня в дальнюю сторонушку, умру я, горемычная, от тоски и печали!..
Не она одна - почти три сотни девушек и молодых женщин сейчас голосили, когда их отделяли и гнали к Олешью, где уже ждали отплытия работорговые суда.
Ждана прижалась к Светлане, не сводя глаз с половца, что с улыбкой смотрел на поредевший строй пленниц. Она знала, что черед сейчас дойдет до нее, и не ошиблась - половец взял Светлану за локоть:
– Меня зовут Башкорт. Будешь моей второй женой, уруска.
Щелкнул пальцами, и к Светлане подошли, вывели вперед. Ждана вскрикнула, оставаясь совсем одна. И Светлана вывернулась из державших ее рук:
– Она моя сестра! Без нее и шагу не сделаю! Башкорт угадал смысл русских слов.
– Перечить? Чага! Запорю!
– вскрикнул он, но Светлана опять подняла на него глаза:
– Возьмешь ее - буду тебя любить, хан!
– и улыбнулась половцу.
Башкорта никто, даже первая жена, не называла ханом. Из всей речи он понял только это слово и улыбку своей новой рабыни и кивнул:
– Давайте и эту тоже!
…Ждана не спала до поздней ночи, сжавшись в комок под кибиткой. В кибитке над ее головой половец Башкорт пробовал свою новую наложницу-уруску, и Ждане хотелось умереть. Она догадывалась, что завтра настанет ее черед.
Плач и стон повисли над Русской землей. Многие города и веси Киевщины лежали в золе, и чудом уцелевшие жители только начинали отстраиваться, в самом Киеве не было дома, где бы не оплакивали погибших. Все понимали, что лишь чудо помешало врагам войти в стольный град, и со страхом ждали нового года. Обычно половцы ходили набегами в конце лета и осенью, иногда зимой, и сейчас приближалась зима. Ополонившиеся, захватившие богатую добычу, некоторые ханы наверняка решат повторить поход, зная, что у Киева недостанет сил на новую войну. На сей раз они пройдут дальше, возьмут Киев и растекутся по всему правому берегу Днепра, а возвращаясь, пройдутся по левому, разоряя Черниговскую волость и Переяславльские земли. После поражения на Стугне Владимир Мономах не захочет больше военного союза со Святополком, который, любя войну, воевать все же не умел, и поганые без труда одолеют его. А там смерть в бою или плен и позор - все едино.
В княжеских палатах было непривычно тихо, словно вражеские полки уже стояли под стенами города. Шуршал осенний неумолчный дождь. Где-то занимались своей работой холопы, но здесь, в светлице Святополка, было пусто и одиноко. Князь стоял у маленького, забранного цветной слюдой оконца и смотрел на залитый дождем двор. Вот пробежала, кутаясь в свиту [25] , холопка. Через некоторое время она же промчалась обратно, неся что-то под полой.
. Вздохнув, Святополк отошел от окна и присел к столу, на котором лежало оставленное им недочитанным «Девгенево деяние». Читать князь любил, книги покупал не скупясь, дружил с монастырями и монастырскими переписчиками, и многие бояре знали, что лучший способ подольститься к князю - одарить его редкой книжицей. Впрочем, книги Святополк не копил втуне - часть приобретал, чтобы подарить тем же монастырям. В Киево-Печерской лавре у него даже нашелся друг -черноризец Нестор, такой же любитель книг и премудрости словесной. Святополк одаривал Нестора духовными книгами, а тот переписывал для князя предания веков и мирские труды, иногда попадавшие в монастырское книгохранилище.
[25] Свита – одежда.
Но читать не получалось. Не успел Святополк одолеть и половины страницы, как стукнула дверь - на пороге стоял Мстислав.
Отроку шел пятнадцатый год. Был он вторым из четырех детей Святополка и самым любимым. Юноша был красив, высок и строен, и Святополк радовался при мысли, что со временем он заменит его на золотом столе.
Заменит ли?.. Вот придут половцы вдругорядь - и рухнут все надежды. Сам он будет убит, а его детей на арканах поволочат в неволю. И кто знает, какая им выпадет доля!