– Черт! Подожди, Кот! Так ничего не выйдет!
– прервал мои наблюдения Дима. Не выйдет? Как это 'не выйдет'? У вас все получится!

– Сейчас, я смогу, просто, подскажите, что делать, - бормочу я. Ну, да, я - далеко не мастер сексуальных игр, но я постараюсь.
– Я смогу, - повторяю на случай, если не все поняли с первого раза, или до меня самой не дошло.

– Лиииина!
– стонет Кот.
– Давай, не будем изображать жертву!
– что? Какую еще жертву?

– Подожди! Послушай, Ник, давай попробуем поговорить, - останавливает брата Гошан.

– Ага, самое время, - не хочет останавливаться младшенький. Однако, он поднимается и, подложив под спину подушку, усаживается в изголовье кровати. С радостью обнаруживаю, что боксеры на парне остались.
– Иди сюда!
– сердито требует брюнет.

Я поднимаюсь и сажусь рядом, меня тут же притягивают поближе, прижав спиной к горячей твердой груди. И кое-чему еще твердому. Впрочем, последнее меня уже не пугает. Меня уже вообще ничто не пугает, в руках парней я чувствую себя совершенно уверенно. Наверное, только когда я в вертикальном положении, в горизонтальном не срабатывает.

– Ник, тебя напрягает то, что ты считаешь все происходящее, не соответствующим нормам морали?
– начинает допрос Дима. Я вздыхаю. Как там? С адвокатом надо быть предельно честным и откровенным? Во всяком случае, именно этот отдельно взятый адвокат, не позволит покривить душой.

– Я считаю, но это меня не напрягает, во всяком случае, не сейчас, - осторожно говорю я.

– И на том спасибо, - дурачится Кот за моей спиной. Я, в качестве воспитательных мер, пихаю его локтем в живот. Тихомиров картинно охает, награждая меня эпитетом 'злюка'.

– Да, уж, это - достижение! Ладно, давай, серьезно. Ты боишься?
– продолжается допрос. В ответ я только киваю. По-моему, это очевидно.
– Хорошо, в этом ничего удивительного. Чего ты боишься, конкретно? Боли?
– Я снова киваю.

– Лин, все совсем не так страшно, иначе не было бы такого ажиотажа. Тебе понравится, я обещаю, - вмешивается Кот. Когда он так держит меня в объятиях, я почти верю.

– Но это же не все, да? Ты боишься унижения? Боишься, что наше отношение к тебе изменится?
– ах, ты ж, как некстати! И зачем ты такой умный?!

Я напрягаюсь, с сожалением понимая, что это не может остаться вне внимания Кота.

– Твою ж мать!
– раздается мне прямо в ухо.
– Ты совсем больная?
– я напрягаюсь еще сильнее.
– Что с тобой делать?
– обреченно стонет брюнет мне в ухо.

– Что делать?
– задумчиво повторяет Дима.
– Ник, попробуй отвлечься. Не думай ни о чем, не думай, что будет дальше, только наблюдай за своими ощущениями, больше ничего. И запомни, когда бы ты ни сказала, чтобы мы остановились, мы это сделаем, хорошо?
– очень уверенно сказал он, внимательно глядя на брата.

– Да, сделаем, - обреченно подтвердил Кот.

Я даже засмеялась. Реакция Тихомирова была такой детской, что напряжение частично спало.

– И вы еще чего-то хотите, после таких задушевных разговоров?
– смеясь, спрашиваю я. В подтверждение своих желаний, Кот проникает под футболку, и его пальцы начинают легкий нежный танец по моей коже. Ой, нейроны заработали?!

Я, немного поколебавшись, потянула руку к шее Димки. Он удовлетворенно улыбнулся, видимо, гордился проделанной работой, и мне пришлось себя сдерживать, чтобы не укусить парня побольнее за эту самодовольную ухмылку. Правда, через пару секунд я напрочь забыла об этом желании. Потому что сегодняшний поцелуй был просто невероятен. Нежность смешивалась с прущим напролом желанием, сметая все на своем пути, прежде всего, мои комплексы и глупые мысли.

– Имей совесть!
– услышала я голос Кота, и отсмеявшись и в последний раз нежно коснувшись губ Димки, развернулась к брюнету. Мне пришлось встать на колени и наклониться над ним, потому что он продолжал сидеть в той же позе.

Я целовала его сама, первая, разрешая ему только повиноваться, но не подчинять меня, и мне это ужасно нравилось. А еще мне нравилось, как Димка покрывает поцелуями мою спину. Было жарко, и одежда перестала служить надежной броней, она мешала так, что хотелось сорвать ее самой.

– Мешает, - озвучил мои мысли Гошан и стал стягивать мою футболку. Я даже не пыталась сопротивляться, наоборот, подняла руки, помогая ему. К сожалению, для этого пришлось разорвать поцелуй с Котиком.

Тихомиров сразу воспользовался ситуацией и до того, как я поняла, что он собирается делать, провел языком вокруг соска, а потом очень мягко втянул его губами, продолжая ласкать языком уже вершину. Я застонала от смеси отступающего страха и удовольствия: этот момент был одним из самых кошмарным в моем общении с отчимом. Женя имел какую-то болезненную тягу к женской груди и издевался над ней так, что боль от его прикосновений я отчетливо вспомнила в первый момент. Господи! Неужели это может быть приятным?!