Кот ласкал языком, посасывал и чуть прихватывал зубами мой клитор, а я почти копировала его движения на члене Димки. Господи, неужели я могла этого бояться?! Какая дура я была! Мои стоны сливались со стонами Гошана и это заводило меня еще сильнее, а когда Димка начал двигаться мне навстречу, я сама не выдержала больше.

– Котик!
– взмолилась я, и он понял сразу. Больше не было страха перед болью, больше не было ничего, кроме желания быть вместе. Кот приподнялся и, явно сдерживаясь из последних сил вошел в меня.
– Давай, все в порядке!
– прошипела я уже не в силах терпеть его медлительность.

Кот начал двигаться, я снова обхватила губами член Димки и попыталась впустить его так глубоко, как только возможно, ритм нарастал, меня уже ничто не могло остановить, не было больше ни страхов, ни морали, ни представлений о том что такое правильно и неправильно...

– Ааааааа!!!!
– взревел первым Кот, к сожалению, выходя из меня и выплескивая на мой живот свое возбуждение. Видимо, его финиш вдохновил Димку и тот попытался отстранить меня. Ну, уж, нет, не в этот раз! Я схватила его за бедро, давая понять, что не желаю, чтобы и он покинул меня так несвоевременно, и вся его страсть полилась в меня. Я даже не поняла, каков был вкус, я не сообразила, что это должно быть неприятно, я взлетела, задыхаясь и, пропарив на самой вершине какое-то время, рухнула на землю.

– О, Боже! Ну, ты, даешь!
– падая рядом, оценил мои старания Гошан.

– Да.... Ты - нечто, - добавил сомнительный комплимент Кот, целуя меня в губы и приземляясь с другой стороны.

– Это просто ох****льно!
– заключаю я, не в силах пошевелиться. Как сквозь вату, я слышу смех парней и слова Димки:

– Ты же никогда не материшься...

– Это мы ее испортили, - довольно поясняет Кот, снова целуя меня. Меня хватает только на блаженную улыбку.

Проснулась я от какого-то невнятного копошения под боком и, приоткрыв один глаз, обнаружила одевающегося Кота.

– Ты куда так рано?
– удивилась я. Что-то раньше не замечала за ним страсти к ранним подъемам.

– На пробежку, - брюнет наклонился и чмокнул меня в губы, - спи! Еще, действительно, рано.

– Пробежка?
– я призадумалась. А ведь давненько не занималась ничем полезным и спортивным. Может, пора начать? Или, вернее, продолжить?
– Меня возьмешь?

– Серьезно?
– округлил глаза Тихомиров.

– А что такое?
– я уже выползла из постели и, прихватив сумку с вещами, вышла в гостиную. Димку будить смысла нет, пока он и бег - не совсем совместимые вещи.

– После вчерашнего у тебя еще остались силы? Похоже, лучше нам вернуться в спальню и продолжить...

– Эй, стоять сейчас же!
– выставив перед собой руки, я начала движение назад, подальше от этого типа с подростковой гиперсексуальностью.
– При беге задействованы совершенно другие группы мышц.
– Я так думаю, главное лицо поумнее сделать, чтобы никто не усомнился. А вообще, да, мое несчастное тело болит, как после хорошей тренировки. Интересно, это всегда так или со временем проходит?
– Так что, вперед, одеваться!
– видимо, мое зверское выражение лица подействовало, потому что Кот больше грязных намеков не делал и лапки похотливые в мою сторону не протягивал. Как миленький облачился в спортивный костюм, неодобрительно оглядел мой наряд (ну, извините, кроме шорт и футболки ничего не нашлось в моем скудном гардеробе, я в таком подвешенном состоянии, так полна сомнений относительно своего будущего, что даже не забираю ни тех вещей, что остались у папы, ни тех, что в Долгодеревенском) и повел меня в парк.

Еле уговорила его пешком по лестнице спускаться: согласитесь, что глупо перед пробежкой лифтом пользоваться, уж заниматься спортом, так до конца, вернее, с начала и до конца. К сожалению, на втором этаже снова встретили Марину.

– Привет!
– расцвела соседка, обращаясь исключительно к парню. К моему парню, между прочим. На этот раз Тихомиров был более дружелюбным и вполне приветливо поздоровался.

– Ты что ей глазки строишь?!
– возмутилась я, когда мы вышли из подъезда.

– Я только поздоровался. И, кстати, в прошлый раз ты была недовольна тем, что я недостаточно любезен. А что ты будешь делать в универе?

– Это и называется женской логикой!
– гордо сообщила я.
– А в универе я ничего делать не буду, потому что я в Долгодеревенское вернусь.

– Этот вопрос даже не обсуждается!

– Совершенно с тобой согласна. Этот вопрос не обсуждается. Там работать некому, а дети учиться хотят. Некоторые.

– Туда уже нашли двух учителей, - как о само собой разумеющемся, сказал Кот.

– Нет, ты это считаешь нормальным?! Почему вы распоряжаетесь моей жизнью, как хотите?
– теперь я уже даже не возмущалась, я негодовала.

– А как же твое обещание?
– мягко напомнил Тихомиров.
– Уже заднюю включила?

– Нет, не включала я ничего, - сдалась сразу. Как ни крути, а он прав.
– Ну, что, побежали? Поболтаем позже!