Дима осторожно уложил меня на спину, но легкое напряжение, вызванное сменой положения в пространстве, сразу пропало. Кажется, мальчики уже поняли, что когда они меня целуют, я расслабляюсь. Нет, нет, не туда, такие эксперименты меня точно напрягут, только в губы! Сочетание мягких захватов, яростного покусывания моей губы, сменяющихся напористым движением языка у меня во рту с не менее вдохновенным движением по соску, приносит невероятное наслаждение, смешанной со странным тягостным напряжением. Я с удивлением замечаю, что вся мокрая там... внизу. Чему удивляться? Ну, не скажите. У меня ни разу это не случалось во время секса. Ни разу. Честно говоря, я думала, у меня недостаточная любрикация, вот такая я умная, сама диагноз поставила, обсуждать этот вопрос в врачом мне было слишком стыдно. Неужели, со мной все в порядке?!

– Кот?
– тихо позвал Гошан и, оторвавшись от моих губ, стал спускаться ниже, прокладывая сложный маршрут из поцелуев по всему моему телу. Я снова напряглась, но встретившись взглядом с глазами Кота, полными нежности и заметив его улыбку, как-то сразу успокоилась, улыбнувшись в ответ. Тихомиров коснулся моих губ губами совсем вскользь, как подросток, решившийся на первый поцелуй, только во взгляде не было ни смущения, ни страха, исключительно вызов. Его легкие прикосновения заводили, заставляли тянуться навстречу, но он, чуть посмеиваясь, ловко уклонялся, едва тронув мои губы губами или языком.

– Ты такая сладкая!
– хрипло выдохнул он, заставляя меня стонать и пытаться схватить рукой его волосы, чтобы притянуть к себе, ближе, как только возможно, близко.
– Такая мягкая!
– прорычал он, поддаваясь и награждая меня полноценным поцелуем.

Димка тем временем заставил меня чуть ли не подпрыгнуть на кровати, выгибая поясницу. Не знаю, что там за точку он обнаружил у меня на животе, поцелуй которой вызвал такую реакцию, только мне уже через мгновение было недостаточно этого, мне хотелось большего. Не знаю, чего именно. Гошан стал двигаться непосредственно вдоль резинки на моих пижамных штанах, и я некстати вспомнила, что под ними ничего нет. Снова страх заставил сжиматься, только на этот раз парни отреагировали мгновенно: Кот углубил поцелуй, напоминая о себе, а Димка вдруг переместился на пол и ухватил меня за ногу. Ой, не надо, я боюсь щекотки! И вообще, это негигиенично! Боже, что за странная идея целовать пальцы ног?! Ах, ну, пожалуй, не такая уж странная, пожалуй, даже неплохая идея... настолько неплохая, что когда он, наконец, тянет за штанины, пытаясь обнажить мое тело полностью, я не только не сопротивляюсь, я приподнимаю бедра, чтобы помочь. Не зря же я готовилась! Жаль, пока моей изобретательности не оценили.

Дима приподнял мою ногу, и поцеловал ее изгиб под коленом. Кожа там нежная и тонкая, но, все равно, таких впечатлений, как от поцелуя мизинца не было. Видимо, почувствовав, что я теряю настрой, Кот вернулся к моей груди, пальцами чертя узоры на внутренней стороне руки, бедре, животе, шее, наконец, другой груди, заводя меня все сильнее и, наконец, обхватив второй сосок. Я уже задыхалась от желания, я дрожала, двигаясь всем телом навстречу умелым рукам и губам моих мучителей. Этого было слишком много для меня и слишком мало. Мои губы были уже искусаны до крови в отчаянном стремлении не сделать весь город свидетелем моей тайны, не продемонстрировать всем и каждому, насколько мне хорошо.

Дима коснулся губами внутренней поверхности бедра и стал подниматься все ближе к центру моего мучения, центру моего наслаждения. Первый порыв сжать ноги прошел почти так же быстро, как появился, и я смогла справиться с ним даже, когда он развел мне колени, приподнимаясь надо мной. Я вздрогнула в ожидании самого ужасного и... услышала изумленное:

– Вот это - да!

Меня наполнила гордость. Наконец-то оценили по заслугам мою подготовку. Да, да, я сходила в салон перед отъездом. А мастер по бикини-дизайну оказалась такой изобретательной девушкой, что вынудила меня сделать не только полную эпиляцию, но и временную татуировку, подсказав, что если я не особо опытна в сфере секса (и как только раскусила), то тату поможет мне чувствовать себя защищенной, не выставленной на всеобщее наблюдение. Эх, умеют некоторые продавать свои услуги. Дальше пришла пора поражать мастера воображением мне. Я потребовала нарисовать с одной стороны кота, тянущего лапку к самому клитору, а с другой - дракона, нацелившегося туда же уже всей разинутой пастью.

– Кот! Ты только посмотри на это!

Тихомиров сначала вопросительно глянул на меня, а потом приподнялся, откликаясь на приглашение брата. Он дотронулся до картинки и довольно хмыкнул:

– Это кто ж тебя надоумил?

– Сама надоумилась, - вздохнула я, похоже, это было не самой лучшей из моих бредовых идей.

– Мне нравится!
– вдруг поделился Кот, целуя прямо туда, куда была нацелена лапка его собрата и вытесняя старшего.

– Наглый ты, Тихомиров!
– заметил Дима, перебираясь повыше. Теперь настала его очередь целовать, облизывать и посасывать мою грудь.

То, что творил Кот, это было нечто... что-то невероятное, что невозможно терпеть, нельзя выдержать. Я больше не могла молчать: из меня появлялись звуки, которые я и не представляла, что способна воспроизвести. Я стонала, охала, рычала, я задыхалась и, забыв про стыд, просила 'еще'. Я поочередно хрипела 'Котик' и 'Димочка', когда губы, язык или даже зубы одного или другого доставляли мне особенное удовольствие. Я извивалась, стремясь вырваться или быть еще ближе, не слушая приказ 'не дергайся!'. Я горела и плавилась в их руках, я мечтала о том, чтобы все это закончилось как можно скорее, и хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.

Не знаю, какие шестеренки перемкнула в моей голове, когда я попросила:

– Дима, иди сюда!

Гошан посмотрел с недоумением, не сразу поняв, чего я хочу, потом настороженно спросил:

– Ты уверена?

– Нет, не уверена, вообще. Помоги мне!

Димка кивнул и перебрался, к изголовью кровати, раскидав подушки. Теперь он стоял передо мной на коленях, достаточно близко, чтобы я могла дотянуться, приподнявшись. Я оперлась на одну руку, вторую настороженно протягивая к нему. Когда мои пальцы коснулись головки, я вздрогнула в очередной раз от страха. Кожа была настолько нежная и гладкая, что я побоялась, что могу причинить ему боль. Парень только кивнул в ответ на мой, спрашивающий разрешения, взгляд, и я продолжила изучение. Все остальное оказалось далеко не таким приятным на ощупь и не так меня впечатлило, поэтому пальцы сами вновь и вновь возвращались к тончайшему нежному бархату. Их тянуло туда с непреодолимой силой. Желание опробовать теплую кожу на вкус появилось совершенно самостоятельно и не вызвало ни малейшей брезгливости. Я наклонилась пониже, провела языком и услышала стон. Ох, ну за такую награду я еще и не на такое соглашусь!