– Попалась?!
– выдохнул мне в ухо Кот, подтверждая свое веское слово прикосновением языка.

– Ай! Ты что делаешь?!
– взвизгнула я, почувствовав нежной кожей шеи боль, странным образом вызывающую возбуждение.

– Опечатываю, - туманно ответил Тихомиров, и я обнаружила, что Димка, раздеваясь, наблюдает за нами с очень довольной физиономией. Будто он услышал хорошую шутку.

– Что?!
– поскольку на моем лице слишком очевидно было написано возмущение, меня подняли за руку и подтолкнули к зеркальной дверце шкафа-купе.
– Вот, же, вашу маму! Зачем так делать?
– продолжила возмущаться я, рассматривая багровый след.

– А мне кажется - тебе идет!
– заявил Тихомиров.

– Посмотрим, что тебе будет казаться, если я тебе засос оставлю, - пригрозила я, надвигаясь на парня.

– Не смей!
– завопил тот.
– Ненавижу, когда так делают!

– Ах, ты, животное! Ты, значит, ненавидишь, а я должна быть в восторге?
– я решила слегка придушить брюнетика, чтобы не шалил больше. Тот отчаянно хрипел, изображал, что находится на грани смерти, вяло вырывался, но, наконец, одним движением отстранил мои руки.

– Это тебе в наказание за то, что в душ не пустила. Не возмущайся, куплю тебе что-нибудь, - и он сделал движение рукой, которое, по всей видимости, должно было обозначать завязывание шарфа.

– Бриллиантовое колье ты мне за такие шуточки купишь!
– припечатала я.
– И на сегодня ты наказан!

– И каким будет мое наказание, о, Королева?!
– соблазнительно прошептал этот опечатыватель.

– Будешь сегодня сидеть в сторонке, и смотреть, пока я не позову!
– Димка заржал, что твой конь, а глаза Кота проявили страстное желание зажить собственной жизнью, совершенно отдельной от остального лица.

– Порнушки насмотрелась?
– все же брюнет высказал свое удивление, переходящее в шок, вербально.

– На самом деле, я ее ни разу не смотрела, - поделилась я. Дальше говорить было затруднительно, потому что старший братец прервал увлекательную беседу с младшим затяжным поцелуем. Правда, целовал он не родственника, а, по понятным причинам, меня.

– А ведь это может быть забавным!
– сделал вдруг вывод Кот и уселся поудобнее, переместившись с моей кровати в кресло у окна.

И ведь это, действительно, было забавно. Хотя, нет, 'забавно' - не то слово. Это безумно возбуждало, заводило и доставляло бешенное удовольствие. Когда мои глаза закрывались от наслаждения, я волевым усилием открывала их снова, чтобы встретиться взглядом с горящими черным огнем глазами Тихомирова. Они, правда, сейчас были вовсе не синего - насыщенно черного цвета. Когда я поняла, что или сейчас он набросится на меня и разорвет на части, или я сделаю что-нибудь неадекватное, когда осознала, что одного Димки мне всегда будет мало, как бы он ни был хорош, я протянула руку в сторону отдельно сидящего парня.

– Иди сюда, - простонала я, впуская в себя старшего брата. Младший встал и начал приближаться. Не знаю, как ему удалось настолько долго проделывать те пару шагов, которые отделяли нас, но он умудрился замучить меня своей медлительностью. Очень даже непонятно, кто кого наказывал. Когда он, наконец, преодолел этот грандиозный путь, вместо того, на что я недвусмысленно намекала знаками, склонился и прихватил губами мой сосок. Я издала вопль, которому мог бы позавидовать дикий зверь, потому что те ощущения, что я испытывала сейчас были слишком сильными для меня. Я поняла, что так не смогу, что это - за пределами моего восприятия.
– Нет, Котик, нет, иди ко мне, - захныкала я, рассчитывая на милость.

– Нет, Линочка, нет, - скопировал тот, накрывая поцелуем мои губы. И тут вдруг оказалось, что не слишком. Потому что после очередного, возможно, слишком жесткого толчка Димы во мне, соединившегося со слишком нежным, слишком сладким поцелуем Кота, я взлетела и потерялась в ощущениях. Услышав мой стон, почти проглоченный Тихомировым, старший застонал в ответ и, выскочив из меня, украсил мой живот своей спермой. Я почти отключилась, слушая сквозь туман слишком быстрое дыхание Гошана, упавшего рядом.

Мне уже ничего было не надо, только я почувствовала, как меня вытерли простыней и довольно грубо скомандовали:

– Вставай! Теперь я буду тебя наказывать! Чтобы не зарывалась.

Я приоткрыла один глаз. Вставать не хотелось, и мышцы болели, но приложив усилие, я приподнялась на локте, вопросительно рассматривая Кота.

– Давай, ты же этого хотела!
– 'подбодрил' меня брюнет, развалившийся на подушках. Ну, хотела, так это когда было! Я мысленно застонала, осознавая, что не стоило начинать игру, правила которой я почти не знаю.