Шрифт:
Колин кивнул.
– Может, потому она тебя и бросила? Вечно ищешь анаграммы, а все остальное тебе по фигу.
– Чупакабра, – сказал Колин.
– Ага, проняло! Я просто хотел, чтобы ты слово опробовал. Ладно, пойдем перекусим. Я голоден, как толстяк из лагеря для худеющих.
Когда они спускались по спиральной лестнице, ведущей в гостиную, Колин спросил, понизив голос (что ему почти удалось):
– Как ты думаешь, с чего это Холлис решила дать нам работу?
Гассан остановился:
– Она просто хочет, чтобы я был счастлив. Между нами, жиртрестами, есть связь, чувак. Мы вроде тайного общества. У нас куча всего, о чем ты не знаешь. Рукопожатия со смыслом, особые танцы. А еще у нас есть тайные логовища, куда мы спускаемся по ночам и обжираемся там тортами и жареной курицей. Думаешь, почему Холлис все еще спит, кафир? Потому что мы с ней всю ночь наяривали масляный крем. Короче, она устроила нас на работу, потому что толстяк всегда доверяет толстяку.
– Ты не толстяк. Просто упитанный.
– Чувак, ты же видел мои сиськи.
– Да ничего такого, не преувеличивай.
– Ничего такого? – Гассан задрал футболку, демонстрируя волосатую грудь. Сиськи и правда были – первого размера. Парень довольно ухмыльнулся, опустил футболку и зашагал вниз.
Холлис в гостиной не было. После завтрака Гассан и Линдси болтали и смотрели The Today Show, а Колин читал одну из книг, которыми наполнил рюкзак перед отъездом из дому. Избранное Байрона, включавшее поэмы «Лара» и «Дон Жуан». Стихи ему нравились. Когда Линдси отвлекла его, он в шестой раз перечитывал строчку «Нет, вечность не дает тебе забыть!».
– Чего читаешь, умник? – спросила Линдси.
Колин поднял книгу.
– Дон Жван, – прочитала она. – Что, учишься у опытных соблазнителей, чтобы девочки не бросали?
– Жуан. Произносится «Дон Жуан» [43] , – поправил ее Колин.
– Не интересно, – заметил Гассан.
Линдси закатила глаза.
Наконец появилась Холлис Уэллс. На ней было нечто вроде греческой туники в трогательный цветочек. Налив себе кофе, она стала рассказывать о своей задумке:
43
Это правда. В слове «Жуан» два слога, это важно для метрической организации поэмы.
– Хочу собрать устные свидетельства очевидцев об истории Гатшота для будущих поколений. Раньше я поручала брать интервью работникам фабрики, но ничего хорошего из этого не вышло. Все только и судачили о том, кто что сказал, а что не сказал. Но вам, надеюсь, все равно, любила ли Элли Мэй своего мужа, когда вышла за него в тридцать седьмом году. Поэтому я решила поручить эту работу вам. И помогать вам будет Линдси, потому что она вызывает доверие.
– Я честная, – кинула Линдси.
– Нет сомнений, дорогая. В общем, если жителей нашего городка разговорить, то их уже не остановишь. Мои условия: шесть часов интервью каждый день. Но постарайтесь вытащить из них настоящую историю города. Хочу сделать это для своих внуков, а не для того, чтобы сплетни разносить.
– Херня, – кашлянув, пробормотала Линдси.
Холлис вытаращила глаза:
– Линдси Ли Уэллс, сию же секунду положи четвертак в матюгальник!
– Говно, дерьмо, херня. – Выдав эту тираду, Линдси подошла к камину и положила доллар в стеклянную банку. – У меня нет мелочи, Холлис, – объяснила она.
Холлис сердито посмотрела на дочь, а Колин не смог удержаться от смеха.
– Ладно, идите, – сказала Холлис. – Возьмете интервью и к ужину возвращайтесь.
– Подожди, а кто откроет магазин? – спросила Линдси.
– Я пошлю Колина.
– Но я же должен брать интервью, – удивился Колин.
– Другого Колина, – пояснила Холлис. – Бойфренда, – она вздохнула, – Линдси. На работу он все равно не ходит. Ну, идите, идите.
За рулем Сатанинского катафалка сидел Гассан.
– Нет, вы слышали, – сказала Линдси. – «Бойфренда – вздох – Линдси». Она все время так говорит: «Бойфренда – вздох – Линдси». Трагедия какая! Ладно, слушайте, высадите меня у магазина, о’кей?
Гассан поднял глаза к зеркалу заднего вида:
– Ни за что! Так обычно ужастики начинаются. Мы тебя высадим, зайдем в незнакомый дом, и через пять минут какой-нибудь психопат оттяпает мне яйца своим мачете, а его жена-шизофреничка заставит Колина отжиматься на горячих углях. Нет уж. Ты поедешь с нами.
– Но я же не видела Колина со вчерашнего дня!
– Вообще-то Колин сидит рядом со мной и читает «Дон ЖУАНА». А, ну да, ты же встречаешься с Другим Колином, также известным как ДК.
На самом деле Колин уже отложил книгу и слушал Гассана. Ему казалось, что Гассан его защищает. Но с Гассаном никогда нельзя сказать наверняка.