– Идем, идем! Не задерживайся, Анрио, – сказал Карл. – Раз я говорю, что воздух Лувра сегодня тебе вреден, так верь же мне, черт тебя возьми!

«Святая пятница! – подумал Генрих. – А как же де Муи? Что будет с ним у меня в комнате? Ведь он один! Хорошо, если воздух Лувра, вредный для меня, не окажется еще вреднее для него!»

– Да, вот что! – сказал Карл IX, когда они прошли подъемный мост. – Тебе ничего, что молодцы герцога Алансонского ухаживают за твоей женой?

– В чем это выражается, сир?

– А разве этот месье Коконнас не делает глазки твоей Марго?

– Кто вам сказал, сир?

– Да уж говорили! – ответил король.

– Простая шутка, сир; месье Коконнас делает глазки, это верно, но только герцогине Невэрской.

– Вот как!

– Ручаюсь вашему величеству, что это так.

Карл IX расхохотался.

– Ладно, – сказал он, – пусть теперь герцог Гиз начнет мне сплетничать, я ему утру нос, рассказав о проделках его невестки. Впрочем, – сказал, подумав, Карл, – я не уверен, о ком он говорил, – о месье Коконнасе или о месье де Ла Моле.

– Ни тот, ни другой, сир, – ответил Генрих. – За чувства моей жены я отвечаю.

– Вот это хорошо, Анрио! Хорошо! – сказал король. – Люблю тебя, когда ты такой. Клянусь честью, ты молодец! И думаю, что без тебя мне будет трудно обойтись.

Сказав это, он свистнул особенным образом, – тотчас четверо дворян, ждавших на углу улицы Бове, подошли к королю, и вся компания углубилась в город. Пробило десять часов.

Когда король и Генрих ушли от Маргариты, она сказала:

– Так как же? Сядем опять за стол?

– Нет, нет, – ответила герцогиня Невэрская, – я натерпелась такого страха! Да здравствует домик в переулке Клош– Персе! Туда не войдешь без предварительной осады, там наши молодцы-кавалеры имеют право пустить в ход шпаги. Месье Коконнас, что вы ищете в шкафах и под диванами?

– Ищу моего друга Ла Моля, – отвечал пьемонтец.

– Поищите лучше около моей опочивальни, – сказала Маргарита, – там есть такой кабинет…

– Хорошо, – ответил пьемонтец, – уже иду.

И он вошел в опочивальню.

– Ну, в каком положении наши дела? – послышалось из темноты.

– Ага! Дьявольщина! Мы дошли до десерта.

– А король Наваррский?

– Он ничего не видит. Превосходный муж! Желаю такого же моей жене. Но боюсь, что такой будет у нее только во втором браке.

– А король Карл?

– А король – другое дело; он увел мужа.

– Правда?

– Да уж говорю тебе. Кроме того, он сделал мне честь, посмотрев на меня искоса, когда узнал, что я на службе у герцога Алансонского, и совсем косо – когда узнал, что я твой друг.

– Неужели ты думаешь, что ему говорили обо мне?

– Боюсь, не наговорили ли чересчур много. Но дело сейчас не в этом; по-видимому, наши дамы собираются совершить паломничество на улицу Руа-де-Сисиль, а мы будем конвоировать паломниц.

– Нельзя! Ты же сам знаешь.

– Нельзя? Почему?

– Ведь мы сегодня дежурим у его королевского высочества.

– Дьявольщина! Верно! Я все забываю, что у нас есть чин и мы имели честь сделаться из дворян лакеями.

Друзья подошли к королеве и герцогине Невэрской и сказали, что они должны быть при герцоге хотя бы в то время, когда он будет укладываться спать.

– Хорошо, – сказала герцогиня Невэрская, – но мы уходим из дому.

– А можно узнать – куда? – спросил Коконнас.

– Вы слишком любопытны, – ответила герцогиня. – Quaere et invenies. [36]

Оба молодых человека раскланялись и со всех ног побежали наверх, к герцогу Алансонскому.

Герцог был в кабинете и, видимо, ждал их.

– Ай-ай! Вы очень запоздали, господа.

– Только что пробило десять, ваше высочество.

Герцог вынул из кармашка часы и посмотрел.

– Верно, – сказал он. – Но в Лувре уже все легли спать.

– Да, ваше высочество, и мы к вашим услугам. Прикажете впустить в опочивальню вашего высочества дворян, дежурных при вашем отходе ко сну?

– Наоборот, пройдите в маленькую залу и отправьте всех по домам.

Молодые люди исполнили распоряжение, которое никого не удивило, принимая во внимание характер герцога, и затем вернулись.

– Ваше высочество, – спросил Коконнас, – вы ляжете спать или будете работать?

– Нет, вы свободны до завтрашнего дня.