Эти доводы окончательно убедили Дюпра, и он решил перейти на сторону герцогини. Таким образом, не прошло и двух месяцев после водворения Франциски в Фонтенбло, как уже враги ее трудились всеми силами над ее свержением. К числу их принадлежал и Бонниве, который отправился в итальянский поход в качестве главнокомандующего. Герцогиня могла смело рассчитывать на его помощь. Легкомысленный и равнодушный, он не способен был ни на какую серьезную привязанность и не принимал в соображение, что красивая графиня еще недавно нравилась ему. Это обстоятельство, напротив того, еще больше усиливало его неприязнь к ней, потому что при своем тщеславии он не мог примириться с мысль, что женщина, которую он вывел в свет и за которой ухаживал, была постоянно равнодушна к нему и даже обходилась с ним свысока. Он охотно взялся исполнить поручение герцогини найти новую любовницу королю, тем более что это вполне подходило к его роли фаворита. Если бы король Франциск отличался постоянством в своих привязанностях, то это было бы крайне невыгодно для Бонниве. Чем изменчивее было расположение духа властелина и разнообразнее его желания, тем больше представлялось случаев для слуги выказать свое усердие и тем значительнее становилась ожидавшая его награда. Если французское дворянство имело повод сомневаться в предводительских способностях Бонниве, то герцогиня нисколько не ошиблась, поручив ему отыскать в Италии красавицу, способную прельстить сердце короля.

Относительно Бриона герцогиня держалась совсем иного способа действий.

Она скоро заметила его склонность к Франциске, и ей не стоило особенного труда еще больше воспламенить эту любовь и довести влюбленного юношу до какой-нибудь выходки, которая поставила бы в неловкое положение графиню и возбудила ревность короля. Но герцогиня Луиза была слишком опытна и, зная, что ревность поддерживает любовь, употребила все свое влияние на сына, чтобы Брион был послан в Италию.

Таким образом, Франциска в лице Бриона лишилась не только защитника и друга, но и человека, который искренне восхищался ею.

Последнее было особенно важно для герцогини, которая, изучив до тонкости характер своего сына, знала, что он переставал дорожить вещью, когда видел, что другие не придают ей никакой цены. Король был слишком увлечен Франциской, чтобы можно было рассчитывать на очень скорое охлаждение, но герцогиня приняла меры, чтобы всякий раз, когда речь заходила о преимуществах молодой графини, ее сын встречал ту принужденную похвалу, которая лучше всего доказывает властелину, что с ним соглашаются только из желания угодить ему. Пылкие художественные натуры не могут обойтись без одобрения окружающих лиц; это одобрение составляет для них необходимый элемент при всяком наслаждении. Их привязанность слабеет, когда никто не завидует ей, и улетучивается все более и более по мере того, как для них становится очевидным, что другие не разделяют их вкуса.

Герцогиня употребила все усилия, чтобы настроить придворных в этом тоне, что удалось ей в большей или меньшей степени. Но всего труднее ей было справиться с Маргаритой, которая была искренне привязана к графине Шатобриан и ценила ее достоинства. После нескольких неудачных попыток герцогиня Ангулемская пришла к убеждению, что она не достигнет цели этим способом и что нужно выбрать окольный путь, чтобы заставить короля усомниться в непреложности мнений Маргариты, которым он придавал большое значение. Ввиду этого герцогиня заговорила с сыном о дурном влиянии еретических принципов на Маргариту, которая все более и более заражается мещанской добродетелью и потому только поддерживает дружбу с графиней Шатобриан, потерявшей для нее всякий интерес, что сама способствовала ее сближению с королем.

– Маргарита не раз говорила мне, – добавила герцогиня, – что она считает себя виноватой в том, что Франциска пожертвовала семейным счастьем. Благодаря этому твоя сестра поставила себе в обязанность заботиться о молодой женщине.

Этот разговор произвел крайне неприятное впечатление на Франциска. Он не придавал вообще никакого значения оказанным ему услугам, а тут ему напоминали, что он должен чувствовать благодарность за любовь. С другой стороны, его тяготила мысль, что Франциска будет в безвыходном положении, если он бросит ее, так как ее участь вполне зависит от него.

«Она должна из эгоизма любить меня!» – думал он с глубоким отвращением. Так утопающий хватается за всякий обрубок дерева, чтобы удержаться на поверхности воды.

Не довольствуясь этими приготовлениями, герцогиня стала выискивать средства, чтобы лишить Франциску ее двух главных защитников – Бюде и красавца Флорентина, который вскоре после отъезда графини Шатобриан из Фуа получил ожидаемое назначение и явился в Париж богатым прелатом.

Герцогиня знала, что ей не удастся восстановить Бюде против Франциски, потому что злословие не могло подействовать на этого простого и честного человека. Она решила воспользоваться его совестливостью и употребить ее орудием гибели ненавистной для нее женщины. Если ей удастся побудить канцлера постоянно напоминать королю о данном ему обещании жениться на Франциске, то это было бы самым верным средством, чтобы король начал тяготиться не только своим обещанием, но и самой Франциской. При этом герцогине казалось необходимым возбудить каким-нибудь способом недоверие Бюде к Флорентину, духовнику Франциски, чтобы канцлер в свою очередь счел нужным предостеречь свою протеже от подозрительного человека. Посеяв, таким образом, раздор между друзьями Франциски, герцогиня Луиза могла ожидать, что они будут давать противоречивые советы молодой женщине и окончательно собьют ее с толку.

Что же касается Флорентина, то он, как приверженец господствующей церкви, был естественным противником канцлера, который выказывал явную склонность к ереси. Оставалось только усилить это соперничество и склонить на свою сторону Флорентина, доставить ему более высокое положение в свете. Герцогиня была убеждена, что когда Флорентин узнает, кто покровительствует ему и от кого зависит его дальнейшее повышение, то, не задумываясь, изменит Франциске. «Если он умен, – рассуждала про себя герцогиня, – а в этом, кажется, не может быть никакого сомнения, то он поймет, чья дружба для него дороже: любовницы ли короля с ее временным влиянием или матери короля, пользующейся прочным могуществом!» При этом, разумеется, красота Флорентина играла не последнюю роль в желании герцогини Луизы заслужить расположение молодого прелата.

Таким образом, пока Франциска безмятежно наслаждалась счастьем, со всех сторон были протянуты сети, которые должны были опутать ее и лишить любви короля. Но так как на это требовалось время и герцогиня Ангулемская получила положительное удостоверение от врачей о близкой смерти королевы Клавдии, то нужно было решиться на другие, более действенные меры, чтобы помешать королю принять на себя какое-либо преждевременное обязательство относительно графини. Вместе с тем герцогиня для своей личной безопасности должна была ускорить суд над Семблансэ. Если он будет отложен до смерти королевы, то дело могло быть окончательно проиграно в тот момент, когда король освободится от единственного внешнего препятствия к браку с графиней Шатобриан, которая уже встала на сторону Семблансэ. Герцогиня Ангулемская немедленно отправила Дюпра в Париж и потребовала в виде формального доказательства его преданности к ней, чтобы по истечении трех дней смертный приговор Семблансэ был в ее руках, так как она хотела лично представить его королю.