Она теряла равновесие, и ей нужно было, чтобы он поддержал ее, не дал ей упасть. Она названивала ему через короткие интервалы из больницы или из машины, припаркованной рядом. Она жаловалась ему на Чарльза: все как всегда — в критический момент он ее оставил одну. Он не пожелал отказаться от посещения оперы. Она поняла, что ошибалась, полагая, что Чарльз перестал ее волновать. Она сказала, что Чарльз все еще обладает властью над ней, все еще разрывает ей сердце и беззащитность перед ним пугает ее и обескураживает.

Джеймс прекрасно мог понять, о чем она говорит, потому что и сам чувствовал то же по отношению к ней. Всякий раз, когда он слышал голос Дианы, его охватывало смятение. Он знал, что за счастье слышать ее придется потом расплачиваться, что боль потери только еще сильнее даст о себе знать. Едва он достигал хоть какого-то душевного равновесия, едва ему удавалось убедить себя, что он может прожить без нее, как раздавался ее звонок и все его усилия шли прахом.

Летом он вернулся в Германию. Это пришлось как нельзя кстати, ведь именно здесь он впервые почувствовал себя таким несчастным и все здесь было пронизано его тоской.

Впервые в жизни он явственно ощутил, что надежд не осталось, и, как ни старался, он не смог преодолеть депрессию. Ему стало казаться, что излечиться от тоски уже невозможно, что он навсегда утратил способность искренне и от души смеяться. Он обречен носить свою печаль вечно, словно толстый непроницаемый панцирь. В тридцать с небольшим лет ему казалось, что его жизненный путь завершен. С этих самых пор жизнь будет лишь медленным умиранием.

Только военная служба еще могла приносить утешение. Теперь он должен все свои помыслы сосредоточить на службе. То, что ему посчастливилось испытать, было пиком его существования, он вознесся на самую вершину и насладился открывающимся оттуда видом, но настала пора спуститься в долину.

В своей унылой квартире в Зенне он предавался долгим размышлениям о том, что, быть может, лучше было бы не бросаться с головой в водоворот жизни, а тихонько обойти стороной этот опасный омут. Быть может, не стоило отдаваться в плен любви, чтобы потом не испытывать всей глубины одиночества? Он знал, что за все приходится расплачиваться, а поскольку ему было даровано так много — гораздо больше, чем многим другим, — то и расплата потребуется большая. Но представлять себе всю свою будущую жизнь как сплошную расплату за испытанное счастье было невыносимо тяжело.

Его беспокоило душевное состояние, не дававшее ему сосредоточиться на занятиях, весьма существенных для его дальнейшего продвижения по службе, — он стал рассеян и невнимателен. Открывая книгу, на каждой странице вместо слов он видел образ Дианы. Поэтому не удивительно, что он срезался на экзамене при поступлении в штабной колледж. Впервые не сумев преодолеть препятствие, он почувствовал себя еще более подавленным и опустошенным. Теперь, когда его армейская карьера была под угрозой, когда продвижение по служебной лестнице уже не представлялось ему таким простым и гладким, он еще глубже впал в отчаяние.

Единственный проблеск надежды мелькнул, когда он получил предписание вернуться в Англию в Найтбриджские казармы. В Англии, по крайне мере, он не будет чувствовать себя таким отверженным. Быть может, он сможет начать новую жизнь. Какая ирония судьбы, что теперь, когда было уже слишком поздно, он мог сделать именно то, чего всегда хотела от него Диана. В ее письмах, которые он получал во время войны, она говорила, что мечтает о том, чтобы после войны он мог остаться в Лондоне. Как было бы замечательно, если бы он мог быть рядом, ну а о том, чтобы он оставил военную службу, она даже мечтать не смеет. Уйти в отставку, чтобы целиком посвятить себя ей!

Сколько злой иронии выказала судьба, осуществив, в конце концов, все ее желания. Теперь уже слишком поздно, и жизнь исказила все их помыслы — едва ли она предполагала, что он будет вынужден уйти в отставку против воли. Никто из них не мог представить такого оборота дел.

Когда началось сокращение штатов, Джеймс оказался первым кандидатом. Естественно, ему представили весьма вежливые объяснения: хотя он проявил великолепные командирские качества, хотя он заслуживает самых высоких похвал за проведение боевых действий во время войны, но он, как это ни прискорбно, провалил экзамены. Несмотря на то что он был представлен к награде — «Военному кресту» — и его отряд не понес потерь в ходе войны, командованию приходится в первую очередь думать о высококвалифицированных кадрах.

Этот удар сбил Джеймса с ног. Ощущение было таким, словно из него выпустили кровь. То, что сейчас, после семнадцати лет беспорочной службы, он останется не у дел, не укладывалось в голове. Мысль о мрачном будущем парализовала волю. Еще хуже было то, что командование, чтобы подсластить пилюлю, назначило ему годовое пособие. Перед ним был целый год для созерцания мрачных перспектив, и вся жизнь, чтобы понять, стоила ли любовь к Диане таких жертв. Он поставил на карту все и остался ни с чем.