Шрифт:
– Да,- кивнула Солала.- Не опаздывайте.
– Постараюсь, - Кил помахал рукой новой знакомой и скоро растворился среди деревьев.
* * * * *
Каждый день они находили время друг для друга. И ровно в два, когда Кил подходил размеренными шагами к их дереву, он обнаруживал там Солалу, уже по меньшей мере полчаса мерзнущей на осеннем ветру. Вскоре накидывание тяжелого пропитанного запахами корицы и леса пальто на худенькие плечи превратилось в ритуал.
По-прежнему придерживаясь уважительного "Вы", они разговаривали, хохотали, обменивались впечатлениями от увиденного и услышанного. Она могла спросить, хорошо ли продаются ноты, а он поинтересоваться делами в школе, но ни один, ни другой не превращал это в основную тему для разговора, как поступали остальные. Они - абсолютно разные - дополняли и поддерживали друг друга - большей частью отрицательный опыт Кила помогал Солале ориентироваться в сложной жизни подростка, а щенячий азарт и бьющие через край эмоции Солалы разжигали в Киле зверское желание жить и рождали фантастические мелодии.
Сперва Кил был Солале просто любопытен, потом прочно поселился в ее мыслях, затем Солала начала лелеять мысль, что и она не выходит у него из головы, и в конце-концов дошло до того, что она стала бороться за каждую секунду, проведенную с Килом, стараясь скопить их побольше к тому моменту, когда равнодушный ветер времени их разлучит. Теперь Солала старалась не упустить любую возможность придти - примчаться пораньше; вдруг Кил уже на месте. Она изо всех сил старалась оттянуть время прощания, чем порой сердила рационального Кила, хотя он тоже невероятно привязался к девчонке.
Постепенно они приблизились к той черте, за которой либо навсегда расстаются, либо на всю жизнь остаются вместе; однажды утром на одном из скучнейших уроков раскатисто загрохотала музыка. Солала начала оглядываться, недоумевая, почему ее школьные товарищи не вскакивают в изумлении со своих мест, чтоб обнаружить источник шума. И тут она поняла, что музыка только в ее голове, как и предрекал Кил, и никуда от нее не скроешься, не повернешь выключатель. Мелодия струилась с потолка, стен, от парт, коричневой доски с уравнениями, учебников, ручек, ранцев, перешептывающихся школьников, даже из глотки не умолкающей ни на минуту математички. Музыка, музыка, музыка...
Кил, проснувшись в то же утро, понял, что не доживет до конца дня, если не услышит звука голоса своей... Он и сам еще не понимал, какую роль играет в его жизни Солала. Не допытываясь ответа на этот вопрос, Кил бросился к пианино, чтоб вдохнуть в мелодию голос Солалы. И когда получилось, он отчаянно пожалел, что не может примчаться к своей девчонке прямо сейчас и исполнить для нее музыку ее голоса и слов.
* * * * *
"Труп убитой девочки обнаружен на окраине старейшего парка нашего города. Мать утверждает, что с руки дочери пропали часы."
* * * * *
Он пришел раньше, чем договаривались, невероятно обрадовал этим Солалу и сходу выпалил:
– Пойдемте ко мне.
– Сейчас?
– Солала опешила от неожиданного поворота событий и почувствовала, как ее прошила молния радости.
– Конечно! В нашем распоряжении три часа.
– Так Вы живете зде-есь?!
– протянула Солала, увидев, что они приближаются к учительской высотке.
– Ну, до престижного района, конечно, далеко...
– начал оправдываться Кил.
– Да нет, я не об этом.
– А о чем?
– Нет, ничего....
– Так, если что - Вы моя племянница. Хорошо?
– поставил условие Кил.
– Тогда уж правдоподобней прикинуться внучкой, - беззлобно уточнила Солала.
Кил в ответ на колкость промолчал.
Солала вздохнула с облегчением только тогда, когда дребезжащий лифт остановился на последнем этаже, и Кил повернул ключ входной двери.
– Почему вы все время озираетесь по сторонам?
– Я просто осматриваюсь.
– Ну, не буду мешать - осматривайтесь. Я сейчас приду.
Вскоре с кухни раздался милый проголодавшемуся желудку звук передвигаемой посуды, и в комнату поплыл аромат яичницы и жареных овощей.
Единственная комната была просторной, достаточно светлой и на удивление неухоженной - будто в брошенном доме. Потертый диван, два разномастных кресла, утыканный книгами шкаф, в углу древний телевизор, на котором стопочкой чистые листы, облезлая краска на полу, облупленная оконная рама, стекло не протирали со дня построения дома, выцветшие шторы, на серых давным-давно побеленных стенах - картины в массивных потемневших от времени рамах. И единственный островок порядка - рабочее место Кила; пианино, рядом на столе синтезатор, компьютер, магнитофон, диски, аккуратно сложенные ноты. Солала посидела на диване, покрутилась на стуле у пианино, перебрала диски в надежде найти что-нибудь современное, бесцеремонно порылась в письмах, горкой вываленных на диван. Вошедший в комнату Кил с дымящимися тарелками застал Солалу задумчиво вытирающей подоконник. В качестве тряпки она использовала носок Кила, забытый им на спинке кресла.