— Добрый день! — приветливо прокричала она.

Участковый немедленно обернулся и увидел весьма неприглядного типа — прыщавого, с обезьяньей челюстью и низким лбом. Тип не очень охотно отвесил Шпульке поклон. Искренняя радость Шпульки, вызванная появлением этой ужасной гориллы, весьма удивила участкового, хотя он знал, что женщины любого возраста в вопросах вкуса непредсказуемы. Но в данном случае контраст был слишком разителен.

— Кто такой? — подозрительно поинтересовался он.

Тип покинул магазин и зашагал в противоположном направлении, со спины он сильно напоминал гориллу.

— Один человек, — ответила Шпулька с нежностью. — Необыкновенный. Ну просто исключительный.

Против исключительности участковый не возражал — столь близкое сходство с обезьяной встречается раз в столетие, но все равно восторг Шпульки казался ему подозрительным.

— И в чем же его необыкновенность состоит? — осторожно спросил он.

— Конечно, его красавцем не назовёшь, — признала Шпулька, — но это ещё ничего не значит. Это широкой души человек, такой отзывчивый и благородный, такой… чудесный! Он выдал нам вчера все недостающие саженцы и даже отвёз нас вместе с грузом в Варшаву. С первого взгляда он мне тоже не очень понравился…

Участковый по профессиональной привычке заинтересовался столь широкой души человеком. Такой филантропический раж встретишь не часто, к тому же участкового тревожил тот факт, что внутренняя красота щедрого филантропа слишком прикрыта наружной оболочкой. Он потребовал от Шпульки деталей. Та без всякого сопротивления, с искренним увлечением рассказала ему о вчерашней поездке в Тарчин и о несказанной доброте обезьяноподобного владельца огромного питомника. Во время её рассказа к ним побежал Кшиштоф Цегна.

— Сташек тут, — доложил он, — у него передатчик испортился, но теперь все в порядке. Они стоят возле «Европейской».

Участковый со вздохом направился к машине. Рассказ Шпульки так его заинтересовал, что он попросил продолжения. Но сперва принял рапорт таинственного голоса, которые известил:

— Все ещё держатся вместе. Вошли в кафе.

— … Он сразу же занялся нами, хотя у него сидел гость, — в умилении продолжала Шпулька. — Он гостя покинул, дал нам саженцы и отвёз в город, до самой школы, а гостя даже не предупредил.

— А вы уверены, что кто-то был у него в гостях?

— Уверена, я даже знаю, кто. Псих из Виланова. Мы видели его машину.

Участковый и Кшиштоф Цегна заметно оживились.

— Да ну? А почему вы думаете, что это его машина?

— Потому что мы в этом убедились собственными глазами. По номеру. Великая французская революция. Проходу мне не даёт эта французская революция, я, наверное, скоро выучу дату…

В битком набитом кафе отеля «Европейский» далеко не все обратили внимание на необычную сценку. Двое милиционеров ввели очень молоденькую и не успевшую умыться девушку. Милиционеры остались У дверей, а девушка пошла дальше, к колоннам, отделившим большой зал от малого, расположенного в глубине. Там она остановилась и стала всматриваться, кого-то выискивая.

— Присмотритесь к столикам у стены, — посоветовал участковый. — Может, кого-нибудь узнаете.

Участковый знал, что их приход вызовет сенсацию — они с Кшиштофом Цегной были в мундирах, на Шпулькином лице остались следы огородных работ, но ему было не до конспирации, он считал опознание пустой формальностью, от которой надо побыстрее отделаться. Шпулька ступила несколько шагов и кинулась назад.

— Сидят там! Все трое! — испуганным шёпотом доложила она. — Одежда другая, но это они! Я сразу узнала!

Трое мужчин, сидевшие за столиком у стены, тоже её заметили. Прервав разговор, они долго смотрели на дверь, за которой скрылись милиционеры, уводившие юную замарашку…

Участковый, Кшиштоф Цегна и взволнованная совершённым опознанием Шпулька молча уселись в машину. Участковый, впавший в глубокое раздумье, тяжело вздохнул.

— Что ж, — наконец отозвался он. — Все сходится. Это режиссёр с телевидения, а дружки его — сценаристы. Пишут детектив. Точнее, уже написали, остались кое-какие подробности. Есть у них там такая сцена, где преступник убивает человека. Наезжает на него машиной.

— Не может быть!

Шпулька смотрела на него с обидой и даже с возмущением, не веря собственным ушам. Участковый снова вздохнул и повторил сказанное. Кшиштоф Цегна мрачно выковыривал из пальцев невидимые кактусовые иголки. Шпулька окаменела.

— Мы уже давно проверили, кто они и что делают, — продолжал участковый, — но надо было убедиться, что тогда разговаривали именно они. Чтобы с этим можно покончить и перейти к другим делам. Кстати сказать, местом вымышленного преступления является Жолибож.