Командный состав 3-го Калмыцкого полка был составлен в основном из офицеров второочередных полков. Калмык среди них был один — хорунжий Буриков Эрдне Сарникович. К основному составу полка (25 офицеров) прикомандировывались 6 офицеров, 5 из них, будучи казаками, служили ранее в кавалерийских попках — ротмистр Скачков, штаб-ротмистр Янов и др.

В 1-м и 2-м Пластунских полках преемственность офицерского состава тоже не прослеживается. 1 -м полком командовал полковник Булюбаш — бывший курсовой офицер Павловского училища, который проявлял своеобразные педагогические

качества в боевой обстановке — чтобы ликвидировать панику, заставлял казаков делать ружейные приемы и читать «Отче наш»655 .

Зная о возрождении многих полков старой Российской императорской армии в рядах Вооруженных сил Юга России, в рядах других белых армий, мы можем сравнить эти явления с возрождением старых Донских полков. Обычно спаянная группа офицеров (иногда с наиболее преданными унтер-офицерами) какого-либо полка старой армии являлась, преодолев разные препоны, с полковым знаменем или штандартом к белому командованию и изъявляла желание возродить полк. Костяком возрождаемого полка становились его старые офицеры, рядовой состав набирался из местных мобилизованных или даже военнопленных. Процесс возрождения шел снизу, от офицеров полка.

На Дону возрождение идет сверху и, за исключением лейб-гвардии Казачьего и лейб-гвардии Атаманского полков, фактически на пустом месте.

Во многом это объясняется тем, что, за исключением всё тех же гвардейских казачьих полков, офицерский состав старых Донских полков в мирное время был не постоянным, а переменным. После окончания училища офицер какое-то время (2—4 года) служил в полку, а затем мог быть отправлен «на льготу», на половинное жалование, потом его снова могли направить в полк на службу и снова «на льготу» — быть резервом на случай всеобщей мобилизации. Практиковался переход из одного полкового звена в другое. Будучи «на льготе», офицеры часто устраивались на какую-либо должность при войсковой администрации — смотрителями войсковых складов, лесов и рыбных ловель — или шли на общественную службу — избирались атаманами станиц. Таким образом, они не были так привязаны к своему полку, как «русские» офицеры или те же лейб-казаки и атаманцы.

Когда началось восстание, многие офицеры продемонстрировали более тесную связь со своими станицами, чем со своими старыми полками, и вступили в станичные дружины или в станичные полки. Из того же 11-го Донского полка, чье знамя, история и т.д. были переданы 12-му полку «Молодой армии», есаул Попов Никита Иванович командовал 17-м полком Усть-Мед-ведицкого округа, подъесаул Давид Клещов командовал 2-м полком Сводного отряда Верхне-Донского округа («отряд 8 станиц»), есаул Николай Туроверов возглавил 4-й пограничный полк, вышедший в офицеры из подхорунжих Фаддеев Тимофей Алексеевич (станичная кличка — «Тимофей Ветряк») возглавил Каргинский станичный отряд, три сотника — Бондарев Иван Данилович, Киселев Григорий Тимофеевич и Сухарев Николай Евграфович — оказались в штабе окружного атамана Верхне-Донского округа. Сам командир полка (предпоследний) генерал Святослав Варламович Денисов командовал всей Донской армией...

Полковая спайка все же сказывалась — в течение 1918 года в 12-й полк разными путями попадают еще три офицера старого 11-го Донского полка — войсковой старшина, а потом — полковник и генерал Дмитрий Степанович Кривов и сотники Голованов Алексей Федорович и Косоногое Александр Николаевич.

Бросается в глаза, что офицеры «тасуются» по полкам «Молодой армии» с учетом характеристики рядового состава. Так, 11 -й полк «Молодой армии» назывался теперь «Баклановским» и формировался из казаков Хоперского округа. Старый 17-й Донской генерала Бакланова полк всегда пополнялся казаками Усть-Медведицкого округа. В этом отношении преемственность «№ полка — округ» сохранили лишь 5,6 и 12-й полки «Молодой армии». В новый «Баклановский полк» не попал ни один офицер старого 17-го «Баклановского» полка, зато были посланы офицеры старых 1-го и 13-го полков, ранее командовавшие хоперскими казаками. Принял полк войсковой старшина старого

13-го полка Арсений Васильевич Овчинников, сам хоперский казак Ярыженской станицы.

Можно отметить широкое распределение по полкам «Молодой армии», а затем и 4-й пограничной дивизии офицеров старого 10-го Донского генерала Луковкина полка, любимого полка атамана Краснова, которым он командовал в начале Первой мировой войны. Возможно, в них Краснов видел цементирующую основу молодых полков. В то же время некоторые офицеры старого 10-го Донского полка действовали в качестве самостоятельных командиров отрядов (знаменитый Роман Лазарев), а Евгений Тапилин поднялся в 1918 году до командира войск Цимлянского района.

Пластунские полки были укомплектованы в основном офицерами старых второочередных и третьеочередных полков и нестроевых частей. В полках 4-й пограничной дивизии кадровых офицеров тоже много, но заметно присутствие среди них уроженцев именно тех округов, где расквартирован пограничный полк (особенно это заметно во 2-м пограничном полку в Вёшенской), либо офицеров, которые служили в старых полках, формируемых в этих округах (так в 3-м пограничном полку, расквартированном в станице Каменской Донецкого округа, много офицеров старых 10-го и 27-ш полков).

В целом можно выделить три группы донских офицеров — немногочисленные кадровые, довоенных выпусков, которые постепенно заняли в армии высокие должности (от командира полка и выше); более многочисленные офицеры военного времени, закончившие трехмесячные курсы юнкерских училищ, плотно занявшие посты на уровне командиров сотен и батарей (среди них много учителей, агрономов, ветеринаров, недоучившихся студентов); такая же многочисленная группа офицеров, произведенных «за отличия» из простых казаков (немногие произведены еще во время Первой мировой войны, гораздо больше — в годы Гражданской). Из последних двух категорий немногие «самородки» достигли уровня командиров полков, и даже поднялись выше.