Прислушался, отошел на сотню метров и снова прислушался. Ничего, кроме звука работающего мотора нашей машины. Но страх по-прежнему оставался.

— Выключи мотор! — крикнул я, на что Боб Коллинз ответил:

— Не будь идиотом.

Он был прав: если вы в тысяче миль от ближайшего населенного пункта, выключать мотор крайне неразумно, он может потом и не завестись.

— Что все это значит? — поинтересовалась Джейн.

После моих объяснений все стали посматривать на небо, старательно прислушиваясь. Но никто ничего не увидел и не услышал.

— Ему незачем лететь рядом с нами, — сказала Джейн. — Он может следить издали по хвосту пыли.

— Вполне возможно.

— Давайте немного постоим, — предложила Джейн, — и если он следует за нами, мы его увидим.

— Ни минуты, — решительно возразил Боб и снова был прав: солнце уже поднялось достаточно высоко, а что такое палящий зной, нам было прекрасно известно. Поэтому мы двинулись дальше по этой зеленой местности, такой характерной для Кимберли. Петляли между голыми каменистыми выступами и глубокими впадинами, размытыми в сезон дождей бегущими ручьями в течение многих десятилетий. Сверху это выглядело бы как множество вельветовых зеленых подушек, положенных рядом друг с другом.

Однажды, когда Джейн повернула машину, огибая огромный валун, мне показалось, что я увидел самолет, хотя сквозь запотевшие стекла за самолет можно было принять и птицу.

Только Билли не заботила эта проблема. Он внимательно следил за дорогой и указывал легким движением кисти очередной поворот, часто, казалось, без всякой на то необходимости. Например, когда нам предстояло съехать в один из зеленых оврагов, он настойчиво показал Джейн: «Левее, левее, левее», — и через полмили оказался плавный удобный спуск, тогда как со всех сторон были только крутые обрывы. Билли обладал удивительной памятью. По его словам, он был здесь всего два раза еще ребенком. И сорок лет спустя оказалось, что он все еще помнит каждый холм и овраг и может заранее о каждом из них предупредить.

Мы ехали уже около семи часов, когда наконец Билли показал на холм футах в двухстах впереди.

— Ты хочешь сказать, что мы приехали? — с облегчением спросила Джейн.

Билли улыбнулся и сказал, что это Гора Бесед: она принадлежит не его племени, а другому, живущему южнее, с которым приходилось постоянно вести переговоры, чтобы избежать войны.

Через три-четыре минуты мы подъехали ближе. Джейн остановила машину, я вылез и с удовольствием распрямился, осмотревшись по сторонам. Чет-Хилл (будем называть его так) имел оригинальное строение. С трех сторон его окружали невысокие скалы, создававшие впечатление, что это — искусственная гряда, построенная людьми для защиты, подобно земляным валам в средневековой Европе. На самом деле все обстояло совсем не так: здесь потрудилась только природа.

Легко понять, почему воины-аборигены столь заботливо оберегали это место: любой прибывший сначала появится на вершинах скал, прежде чем подойдет к самому холму.

Я рассказал о своих наблюдениях и снова забрался в машину. Объехав скалы, мы остановились в глубокой складке, поросшей кустарником, между грядой и холмом. Скала и кусты в какой-то степени прикрывали машину, но оба наши солдата — Боб и Джейн — посчитали это недостаточным, и мы стали собирать, валежник, чтобы укрыть им «тойоту» от непрошеных любопытных глаз.

Это было необходимо, но солнце уже палило нещадно, и, обливаясь потом, мы тащили к машине ветки, когда неожиданно послышался гул самолета, и над нашими головами пролетела шестиместная «сессна».

Хуже того — из бокового окна на нас обрушился шквал пуль.

Слава Богу, все мимо, никого не ранило. Пролетев над нами, «сессна», медленно разворачиваясь, готовилась к следующей атаке. Мы помчались ближе к холму под защиту деревьев, а я буквально прирос к стволу большого эвкалипта.

Потом самолет снова низко пролетел над оврагом, осыпав нас градом пуль, вонзавшихся в землю и деревья, срезавших ветки у кустарника. Макерас был один, он стрелял из пулемета, выставленного в боковое окно с левой стороны. С маниакальным упорством он снова пошел на разворот, изготавливаясь к новой атаке.

— Никто не ранен? — спросил я, но гул самолета заглушил мой голос, и ответа не последовало.

Набрав полные легкие воздуха, я крикнул:

— Джейн!

Услышав или почувствовав мое беспокойство, она чуть выглянула из своего укрытия и помахала рукой, в то время как впереди нас «сессна» вновь делала левый поворот, чтобы в очередной раз атаковать нас. Боже, вот это был огонь! На этот раз пуля вонзилась в дерево чуть выше моей головы, и на меня посыпались обломки коры и щепки. Впервые пуля прожужжала так близко, что не хотелось бы услышать такой звук еще раз.

Считаю это истинным чудом, но мы остались живы и даже никого не ранило. Наша «тойота», припаркованная в таком месте, где Макерас не мог ее достать, не сломав себе предварительно шеи, тоже осталась цела и невредима.

Больше Макерас не атаковал нас, звук мотора резко усилился, самолет взмыл вверх и направился в сторону дома.

Оставив спасительное дерево, я вышел на солнце. То же самое сделал Билли, потом Джейн, и, наконец, самым последним появился Боб, держась за кусты и прыгая на одной ноге. Мы увидели бледное лицо и кровь, запятнавшую правую брючину. Рано мы радовались и подводили итоги.