– Об исчезновении Марии-Антуанетты ван хет Вауд, – начал он, – в полицию сообщил ее друг Карел Бенсдорф, с которым она живет около двух лет. Об исчезновении Шарлотты Акерслоот заявил ее отец.

– И обеих этих женщин домашний врач направил в больницу Южного Креста?

Фледдер отрицательно помотал головой.

– Нет, на этот раз дело обошлось без всякого направления. Этим женщинам позвонили по телефону, просто позвонили и попросили приехать в больницу Южного Креста для анализа крови.

– А дальше?

– Обе они не вернулись…

– Так же, как Розалинду ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра, кто-то подвез их в больницу?

– Нет. Карел Бенсдорф был в этот день очень занят на работе, а отцу Шарлотты не на кого было оставить свое кафе. Насколько мне известно, обе женщины добрались до больницы на трамвае. Им сказали, что этот анализ займет не более получаса.

– Кто позвонил им: мужчина или женщина?

– Не знаю, – ответил Фледдер. – Честно говоря, я не спросил об этом.

Де Кок помолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу.

– А в связи с чем потребовался этот анализ крови?

– Дело в том, – пояснил Фледдер, – что обе молодые женщины несколько лет занимались спортом, причем так называемым большим спортом, поэтому направление в больницу не вызвало ни у одной из них подозрения, ну, как рентген легких или электрокардиограмма во время очередной диспансеризации.

– Карел Бенсдорф и отец Шарлотты обращались с запросом в больницу?

Фледдер отвел взгляд.

– Да, – нехотя пробормотал он, – и им ответили, что такие пациентки в больницу не обращались и никто их туда не приглашал.

– Этого следовало ожидать, – спокойно констатировал Де Кок.

– А я этим больничным крысам не верю! – Фледдер с ожесточением хлопнул ладонями по баранке…

Де Кок предостерегающе поднял руку.

– Ты имеешь в виду все эти совпадения? – спросил он.

Фледдер начал понемногу успокаиваться.

– Да… И больше, пожалуй, ничего…

– Обе женщины плохо себя чувствовали?

– В общем, да… Жаловались на странное утомление, немного покашливали…

Де Кок повернулся к нему.

– А как лицо? Я имею в виду кожу на лице. Она изменилась? Была неестественно натянута?

Молодой следователь молча смотрел перед собой, краска медленно сошла с его лица, он побелел.

– Отец Шарлотты Акерслоот, – тихо сказал он, – ничего не заметил, а Карел Бенсдорф сказал, что лицо его подруги в последние дни приобрело какое-то странное, отсутствующее выражение.

Де Кок полузакрыл глаза.

– Снова маска смерти…

Фледдер въехал на стоянку, и как всегда выбрал для своей машины самый дальний и укромный угол, со всех сторон закрытый пышно разросшимся кустарником. Они вышли из машины и медленно зашагали к дому, на котором красовалась надпись «Пюрмер». Фледдер задрал голову и указал Де Коку на веселые, выступающие вперед балкончики.

– Мы могли бы и в прошлый раз навестить Пауля ван Флодропа, сэкономили бы одну поездку.

– Но тогда еще не было второго разговора с Бертусом из Утрехта, – возразил ему Де Кок, – и мы еще не знали, что Пауль ван Флодроп потребовал миллион за эту книжку, хотя она не стоит и пятидесяти тысяч.

– Откуда Паулю ван Флодропу, типичному спортсмену, который заботится только о своем теле, знать, сколько может стоить старинная вещь? Должно быть, он сам оценил эту книгу в миллион гульденов.

– Нет, не сходится, – Де Кок покачал головой. – Когда Аннетье Схеепстра принесла художнику книгу о явлении чуда, он сказал ей, что она может рассчитывать не больше, чем на пятьдесят тысяч. По– моему, Аннетье Схеепстра и Пауль ван Флодроп – два сапога пара, как бы мы ни толковали эту пословицу.

Фледдер не двинулся с места.

– Я все меньше что-либо понимаю в этой запутанной истории. Какую книгу получил Бертус из рук Аннетье Схеепстра? Вряд ли ей удалось всучить старому сутенеру подделку.

Де Кок радостно потирал руки.

– Отличный ход мысли! – похвалил он своего помощника. – Бертус из Утрехта знает толк в старине, я сам в этом убедился. Очевидно, Аннетье Схеепстра заказала сначала две копии, а потом отправилась к Бертусу с оригиналом и попросила его найти на книгу покупателя.