– Каким?

– Ты сказал, что убийца должен был обладать недюжинной физической силой.

Фледдер внимательно посмотрел на инспектора, и взгляд его просветлел. Он осторожно потрогал ссадину под левым глазом.

– Вы думаете, Рихард Недервауд…

Фледдер припарковался, как всегда, позади полицейского управления, и Де Кок, болезненно покряхтывая, вылез из «фольксвагена». Пока его молодой помощник закрывал машину, инспектор медленно, с трудом переставляя ноги, побрел к зданию управления.

Фледдер вскоре нагнал его.

– Вы заметили?

– Что именно?

– Бейтендам следил за нами из окна своего кабинета. Он не мог нас не видеть.

Де Кок ухмыльнулся.

– Значит, нам ничего другого не остается, кроме как сбежать отсюда поскорее. Пошли в кабачок к Тощему Лоутье.

Озорно пересмеиваясь, точно сбежавшие с урока школьники, они направились через Ланге Низел к Форбургвалу, а оттуда – на Аудекенигсвег. В квартале «красных фонарей» в этот вечер было полно народа, повсюду звучала чужая гортанная речь, по-видимому, у проституток будет сегодня хороший улов.

– В городе полно иностранных моряков! – с досадой заметил Фледдер.

Де Кок вяло кивнул.

– Ну, конечно, завтра же начинается «Сейл Амстердам»! – мрачно буркнул он. – Хотел я на этот раз там побывать, да только не вижу конца нашего расследования.

– Мне очень жаль бедных участников парусной регаты, которые не увидят вас среди болельщиков! – воскликнул Фледдер с наигранным злорадством, на что Де Кок совершенно не реагировал.

Они вошли в кафе Тощего Лоутье и, пробравшись между столиками, уселись на высокие табуреты перед стойкой бара.

Тощий Лоутье вытер руки о свой видавший виды жилет и заулыбался. При виде дорогих гостей его мышиная мордочка просияла.

– Выкроили все-таки пару минут для старины Лоутье! – приветствовал он инспектора с его помощником.

Де Кок обвел рукой почти пустой зал. – Как тихо у тебя сегодня… А где же публика, которая пожаловала на «Сейл Амстердам»? Лоутье брезгливо поморщился.

– А мне не по вкусу любители подобных празднеств. Я предпочитаю случайным посетителям своих постоянных клиентов!

– Таких, как мы, например. Тощий хозяин кафе хитро подмигнул.

– Все как всегда? – спросил он Де Кока и, не дожидаясь ответа, нырнул под стойку бара. Лоутье выставил на стойку бутылку «Наполеона», которую традиционно приберег для старого приятеля. Точными привычными движениями он взял с полки три круглых бокала и наполнил их. Затем плавно покачал свой бокал, поднял его и чокнулся с приятелями.

– За всех детей жаждущих промочить глотку отцов.

Этот тост вызвал улыбку у седого сыщика. Он тоже покачал свой бокал на ладони, затем осторожно пригубил его. От тепла, которое прошло по всему телу, казалось, даже боль в ногах прошла. Инспектор поставил бокал на стойку и наклонился к Лоутье.

– Знаешь Блондиночку Минтье?

Хозяин кафе внимательно посмотрел на него.

– Ту, что работает на Бертуса из Утрехта? Де Кок кивнул.

– Мне надо бы поговорить с ней в спокойной обстановке, так, чтобы никто не знал, понимаешь? Если я сам подойду к ней, об этом сразу же начнут болтать. Тощий Лоутье обеими руками потер лицо.

– Ты хочешь, чтобы она пришла к тебе в полицейское управление?

Де Кок, отвернув рукав пиджака, бросил взгляд на часы.

– Да. Скажем, через час… – Он ухмыльнулся. – Как раз в это время наш комиссар отправится домой.

Лоутье рассмеялся.

– Он что же, не должен об этом знать?

– Так мы договорились? – не отвечая ему, настаивал на своем Де Кок.

Владелец кафе кивнул с серьезным видом.

– Я ее пришлю к вам, – сказал он. – Через час она будет в полицейском управлении. – Он помолчал и, не сводя глаз со старого сыщика, добавил: – Блондиночка Минтье дружила с той самой Аннетье, которая пропала. Они много времени проводили вместе.

Инспектор отпил еще глоток.

– Я вижу, ты в курсе дела, Лоутье, – усмехнулся он.

– А ты все еще занимаешься этим расследованием? – спросил хозяин кафе.

– Да.

– Ну и как?

– Дело продвигается довольно медленно. Тощий Лоутье указал глазами на окно.

– Ее парень здесь, на Валу, учинил грандиозный скандал.

– Боксер?

– Да.

– Где именно это случилось?

– Он остановился перед дверью дома, где жил Бертус из Утрехта, и стал орать, что Бертус все знает, да только рот держит на замке…

– Знает о чем? Об исчезновении Аннетье Схеепстра?