– Погоди, – проговорила Марина, – давай еще минут пятнадцать посидим, я второй тирамису заказала.

Таня сидела на мягком кожаном диванчике, поджав ноги, и ждала. Рядом с царственным видом расположилась ее мать.

– Заходите, – сказала медсестра.

В кабинете за спиной медсестры что-то неприятно металлически звякнуло. У Тани внутри все сжалось. Она встала и прошла в открытую дверь, безуспешно пытаясь подвигать языком пирсу, которой во рту больше не было. Врач смотрела на нее со спокойным дружелюбием.

– Вас что-то беспокоит? – спросила она Таню, глядя то на нее, то на мать.

– Нам надо все проверить, – сказала мать, – всю гинекологию. Инфекции, беременность, воспаления, все. В последние несколько месяцев моя дочь вела асоциальный образ жизни, к сожалению. Может быть все, что угодно.

Таня почувствовала, что ей нехорошо.

– Я не вела асоциальный образ жизни, – произнесла она, – это неправда.

– Не смеши меня, – бросила мама, – из тебя только-только полкилограмма железа извлекли, все эти сережки в самых неожиданных местах, эти татуировки на интимных частях тела, эти черные волосы. Да еще и водитель маршрутки. Я надеюсь, что нам когда-то удастся преодолеть последствия твоего демарша.

– Раздевайтесь, – сказала врач, – и ложитесь на кресло.

Таня повернула голову и посмотрела на мать. Та рассматривала ее совершенно беззастенчиво, как кусок мяса.

– Ладно, я отвернусь, – наконец уступила родительница.

В кабинете Полины Ульяновны было очень чисто. Все было разложено по местам: папки, книги, справочники, сертификаты. Марина открыла ящик стола и почти сразу же увидела два пузырька с лекарствами.

– Валерьянка и корвалол, – сказала она. – Сердечные препараты.

– В принципе, – проговорил Дима, – на этом расследование можно считать законченным. Все логично – дама, страдающая сердцем, переутомилась, пошла в туалет, и там ее настиг сердечный приступ. Никакого криминала.

– А вот и нет, – возразила Марина, – я все же продолжаю подозревать, что ее кто-то напугал. Кто-то, кто видел эти пузырьки и знал, что у Полины Ульяновны неважно с сердцем.

Дима прошелся по кабинету, заглянул под развешанные по стенам картины, открыл все ящики, заглянул на подоконник, встал на стул, осмотрел шкафы сверху и даже поднял принтер, чтобы убедиться, что под ним ничего не лежит.

– Ничего, – констатировал он.

Марина внимательно осмотрела содержимое ящиков. Авторучки, карандаши, ластик, небольшая линейка, брелок для ключей из зеленой яшмы, упаковка разноцветных скрепок, ножницы, канцелярский клей, почти полная пачка бумаги для принтера и небольшая косметичка. Марина расстегнула молнию. Бальзам для губ, маленький флакончик духов, маникюрные ножницы. Во втором ящике лежала пачка писем. Марина приподняла бровь.

– Переписка с Зюгановым, – сказала она, – вряд ли это нас заинтересует.

Она положила письма на место и закрыла ящик.

– Мне надоела твоя подозрительность, – заявил Гена Ларисе.

Лариса немедленно сделала невинное выражение лица.

– Ты либо доверяешь мне, либо нет, – продолжил он.

– Конечно, доверяю, – защебетала Лариса, – целиком и полностью. Я просто думала, что эта девушка твой друг, и хотела познакомиться.

– Видела бы ты свое лицо в этот момент, – сказал Гена. – Я еле доел, если честно. Мне было страшно. И за себя, и за незнакомую девушку. Я даже удивляюсь, что ты по вечерам не задаешь вопрос, молился ли я на ночь. По-моему, уже пора. Хотя после того, как я увидел тебя, обнюхивающую мои ботинки, я уже ничему не удивляюсь. Мне это напоминает историю Лили Брик и Маяковского.

Лариса округлила глаза.

– Она ужасно его ревновала, – продолжил Гена, – но, узнав о его самоубийстве, сказала, что хорошо, что он застрелился из большого пистолета. А то некрасиво бы получилось: такой поэт и стрелялся из маленького «браунинга». И вообще… это было больше похоже на мучение, чем на любовь. Они жили втроем: Лиля Брик, Маяковский и муж Лили. Лиле нравилось заниматься сексом с мужем. Тогда они запирали Володю на кухне. Он рвался к ним, царапался в дверь и плакал. Его не пускали. Но она все равно ужасно его ревновала. Логично? Или не совсем?

Лариса не нашлась что ответить.

Артем изучал список, усевшись на свое привычное место перед входной дверью в магазин. На первый взгляд там не было ничего интересного. Разные размеры, разные расцветки, разное время пропаж. Артем изучил все позиции трижды, но так ничего и не уловил. Особо он отметил, что белое белье с искусственным жемчугом, которое было найдено у Ксении, в субботу не пропадало. Таким образом, вся история о клептоманке, которая принесла украденное назад, не выдерживала критики.