Не успели стать на якорь, как от пристани отвалила шлюпка. На борт флагманского корабля поднялся возбужденный русский посланник в Дании, Философов. Едва войдя со Свиридовым в каюту, он распалился:

— Господин адмирал, потрудитесь дать распоряжение удалить на ваших кораблях зловоние, кое достигло королевских покоев даже...

Лицо Спиридова постепенно багровело, а посол продолжал:

— Кроме того, вторую неделю вас ждет послание ее величества, извольте принять.

Он вынул из баула письмо и передал Спиридову.

Тот развернул его. По мере чтения краска то сходила с его лица, то вновь выступала малиновыми пятнами.

«Когда вы в пути съедите всю провизию, тогда вся экспедиция ваша обратится в стыд и бесславие ваше и мое...»

Спиридов отрешенно смотрел в открытую дверь мимо посланника на кормовой балкон, где в двух кабельтовых на берегу над чистенькими, будто на картинке, улочками и домиками плыл монотонный вечерний перезвон кирх...

«Прошу вас для самого Бога, соберите силы душев-

и ые и не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и на вашу экспедицию смотрит...»

Горькая улыбка показалась на лице старого моряки. «Начинается... Вся Европа на нас смотрит, а печешься ты больше всего о своей особе».

Спиридов встал, медленно приближаясь к посланнику, глядя на него в упор немигающим взглядом. Философов, все время зажимавший нос надушенным платком, уже испуганно смотрел на начальника эскадры.

— Отпишите, ваше сиятельство, ее величеству, что, презирая невзгоды, русские матросы не посрамят Отечество. Пятьдесят четыре из них уже отдали душу Ногу на переходе, — Спиридов перекрестился. — Упо-ипю на Бога, что и далее мужество россиян не угаснет.

Но море готовило еще немало испытаний.

В Северном море продолжался жестокий шторм.

I’изламывало корабли. На совете командиров решили укрыть корабли на рейде порта Гулль. На берег свезли более двухсот больных матросов. Заболел и Андрей ( пиридов, состоявший адъютантом при отце.

Из Лондона, загоняя лошадей, примчался русский посол Чернышев, передал рескрипт Екатерины — немедля следовать в море. Волей-неволей приходилось дробить силы, идти в Средиземноморье куцым отрядом в четыре корабля, два из них вернулись на ремонт.

К сборному месту эскадры — порт Магон на остро-|||* Минорка — пришел лишь флагман на «Евстафии».

Печальными и нерадостными были первые дни от-ibixa после полуторамесячного перехода. Через неде-'по на берегу скончался старший сын Спиридова — Андрей.

Прибыл граф Федор Орлов, брат Алексея. Он бесцеремонно вручил Спиридову высочайший рескрипт — и кадра поступала в полное распоряжение Алексея Орлова.

Спиридов глубоко вздохнул, поежился от свежего метра, тянувшего в открытую окончину, вызвал стар-

шего офицера и распорядился подать шлюпку. Надо было ехать — исполнить прискорбный долг — проститься с сыном, а потом навестить больных матросов в госпитале на берегу.

Под новый, 1770 год Алексей Орлов начал «командовать» — затребовал к себе из Ливорно три корабля из пяти, а остальным приказал высадить десант и овладеть ни более ни менее, как Мореей. Похоже, он думал, греки сразу восстанут, а турецкие войска побегут.

Спиридов сосредоточенно рассматривал карту Пелопоннеса и Архипелага. По его сведениям, турки укрепили крепости, подтянули войска и корабли и готовились, в свою очередь, сбросить в море «неверных» и уничтожить их флот. Ближайшие недели и месяцы подтвердили худшие опасения Спиридова.

Высадив десант на полуострове Морея, Спиридов поддержал войска артиллерией, и вскоре они овладели Мизитрой, Аркадией, взяли Наварин. Начальство-вал над десантом бригадир морской артиллерии Иван Ганнибал — сын арапа Петра Великого. Спиридов подружился с ним в походе. Однако не все шло по замыслу адмирала. Подводили расхваленные Григорием Орловым греческие повстанцы. Турки разбили их отряды у Триполипы и Патраса. Восстания в Морее, о котором мечтал Орлов, не получилось.

Русский десант осадил важную крепость Корону, и тут явился «главнокомандующий», он приказал снять осаду Короны и направить войска к Мадоне. Как ни храбро и самоотверженно ни бились русские, турки оттеснили их к Наварину. В море объявилась турецкая эскадра. Орлов поутихомирился и впервые пригласил Спиридова для совета.

— Господин адмирал, войска обложены в Навари-не, лазутчики донесли, что у Матапана изрядная эскадра турок.

Спиридов с иронией глядел на генерал-аншефа.