После короткой беседы Петька спросил нового вожатого:

— А почему у вас на рукаве темное пятно?

Не дав вожатому ответить и перебивая друг друга, заговорили ребята:

— У шестьдесят первого вожатого не было пятна!

— У двадцать шестого тоже не было!

II— А у сорок первого было пятно, только не на рукаве, а на кепке!

— А у тридцать девятого вообще сперли кепку в раздевалке!..

— Это что, у тринадцатого чуть пальто не пропало.

— Зато пятьдесят пятый наладил вопрос с вешалкой.

— С вешалкой-то наладил пятьдесят пятый, а дет-коровского кружка не организовал!

— Это верно, кружок организовал шестьдесят четвертый!

— Шестьдесят^четвертый вообще был славный парень:

все сам делал, а мы сидели сложа руки!..

Долго еще раздавались возгласы, долго еще вспоминали ребята занумерованных вожатых по различным поводам.

Когда стемнело, новый семьдесят девятый вожатый объявил:

— Ну, ребята, поздно уже, я пойду!

Раздались десятки тоскливых голосов:

, — Прощайте.

— Будьте здоровы.

— Не поминайте лихом!

К,.* -— Заходите когда-нибудь!

Нюра даже полезла целоваться.

•— Пишите открытки...

Семьдесят девятый вожатый удивленно забегал глазами по толпе ребят и спросил:

— В чем дело? Почему вы так трогательно прощаетесь со мной?

— А потому, что мы вас больше не увидим!

— Как же так не увидите, когда я к вам завтра приду!

— Это вам только кажется... Вы уже к нам никогда не придете, потому что... потому что редко какого вожатого у нас оставляли дольше, чем на один день!..

ОТ ЧЕГО БЕЖИТЕ?

В скверике почти никого не было. Только две няньки разгуливали взад и вперед с ребятишками, я сидел на скамейке и читал газету да около меня двое комсомольцев весело беседовали о чем-то.

По правде говоря, с той минуты, когда разговор комсомольцев принял особо интересный характер, я не столько читал газету, сколько прислушивался к их словам.

Один из ребят, круглолицый, в юнгштурмовском костюме, энергично размахивал руками и доказывал своему соседу:

— Да о чем говорить, слепой и тот не может не видеть, что происходит в нашей стране! Всюду, куда ни глянь, волна, да что волна — буря энтузиазма! Слышишь, Петька? Буря!.. В последние дни удариого квартала на Металлическом, на «Светлане», на «Карле Марксе» комсомольцы домой не уходили!.. По тридцати шести часов непрерывно находились у станков! Дошло до того, что их буквально гнали домой спать! Вот это я понимаю! Вот эго называется — своими собственными руками непосредственно строить новую жизнь! Непосредственно участвовать в социалистической стройке!.. Да, да, Петька, строишь и чувствуешь, что действительно строишь, а не... треплешься!

Паренек перевел дух и, вычерчивая носком на песке какую-то фигуру, продолжал:

—- А что представлял собой я? Я был вожатым пионерской базы...

V- То есть как так — был? А теперь? — удивился сосед, бледный худой парень.

Круглолицый рассмеялся.

— Был вожатым, да сплыл! Перед тобой, Петька, сейчас уже не трепач, а строитель! Понимаешь? Активный строитель, непосредственно принимающий активное участие в боях за новое! А ты? Ты все еще базой заведуешь?

— Все еще... заведую.

— Ну, и дурак! Вернее, не то, что дурак, а... пассив, безнадежный пассив! Я себя раньше за это прямо прези

рал! Чорт возьми, кто-то где-то, стиснув зубы, выдвигает встречный и выполняет пятилетку не в пять, а в меньше... А я, видите ли, как вот эта нянька, сижу в базе и развожу антимонию с пионерами! Нет, ты понимаешь, Петька, что это прямо смешно! Прямо смешно!..

Петька молчал. Он очевидно не знал, что ответить, и этим самым как бы соглашался с ним.

Круглолицый становился все смелее и говорил все увереннее. Он убеждал Петьку последовать его примеру.

В моей памяти всплыли знакомые картины. Ведь круглолицый не одинок! Последователей его философии много!

Я вспомнил не один десяток баз и отрядов, которые

развалились и разваливались из-за такой близорукой мо* ради круглолицого.

Я вспомнил бардовский пионеротряд (Псковский район), который превратился в проходной двор для вожатых. Каждый из них через несколько дней убегал из базы, и постепенно все деревенские комсомольцы перебывали вожатыми. Я вспомнил третий новгородский пионеротряд, отряд при Погорельской школе (Белевский район), детскосельский отряд «Красный транспортник» и много других пионерских отрядов, где вожатые рассуждали подобно круглолицому и уходили с пионерской работы. Пафосом и громкими фразами они тушевали истинную причину ухода.